ребенка. Отец его ничего не знает, потому что… – она замялась, – хорошего от него ждать не приходится.
Джулия ошеломленно потрясла головой. Да нет, этого не может быть.
– Ты забеременела?
– Да.
– В семнадцать лет?
– Когда он родится, мне будет восемнадцать.
Чувствуя внутри внезапную тяжесть, Джулия поочередно оглядела сестер. Ну ясно, она узнаёт последней. Те уже проглотили новость и сумели с ней свыкнуться. Эмелин, беззаветно преданная своей близняшке, вообще обожает малышей. Сильвия расстроена, это видно по ее глазам, но она воспринимает жизнь как роман и потому впечатлена тем, что младшая сестра вдруг стала главной героиней в семейном сюжете.
– Предполагалось, что я первой заведу малыша, – сказала Джулия.
Эмелин и Сильвия, оторвав взгляды от пола, удивленно посмотрели на старшую сестру.
– Извини, но это просто нелепо, – продолжила Джулия. – Ребенка следует сдать в приют. Зачем из-за ошибки ломать себе жизнь?
Цецилия встала. Теперь, когда она выпрямилась, беременность ее стала заметной. В последнее время она сутулилась и тщательно подбирала одежду, пряча живот, который сейчас чуть приподнимал лиловую блузу навыпуск.
– Вы с Сильвией считаете нас малышками, – сказала Цецилия. – Мама вечно думает, что все мы на краю беды. Ничего подобного. Я не собираюсь поступать в училище. Рожу и стану художником-самоучкой. Это моя жизнь, мой выбор. Я никому не буду обузой. – Невысокого роста, она расправила плечи и последние слова почти прорычала.
– Миссис Чеккони говорит, что Цецилия может занять бывшую комнату Фрэнка, – вмешалась Эмелин. – В обмен на стряпню и уборку она готова помогать в уходе за ребенком. Осенью у меня начнутся занятия в колледже, но я не брошу работать. Нянчась с детьми, я скопила прилично денег, на которые мы купим все необходимое малышу.
– Ты намерена жить в двух шагах от родителей? – опешила Джулия.
– Мама ясно дала понять, что в ее доме мне оставаться нельзя, – сказала Цецилия. – Прости, я вроде как подсидела тебя. Я же знаю, как ты любишь во всем быть первой.
В тоне ее не было язвительности, и Джулия, ошеломленная всеми этими новостями, только кивнула в ответ. Растирая превратившиеся в ледышки ладони, она приказала себе встать и обнять сестру, но окоченевшее тело не желало повиноваться.
– Мама просила передать, чтобы сегодня вы не приходили, – кашлянув, проговорила Сильвия. – Она вас позовет по окончании траура.
– Пожалуй, я пойду, – сказала Цецилия. – Только очень хочется писать. Можно воспользоваться твоим туалетом?
Она вышла из комнаты, сестры обменялись взглядами. Лицо Сильвии излучало тревогу, у Эмелин меж бровей пролегла горестная складка.
– Что папа? – спросила Джулия.
– Ни с кем не разговаривает. Мама тоже грозилась онеметь, однако ни на минуту не умолкает. Папа возвращается позже обычного.
Последняя фраза означала «пьянее обычного».
– Они будто