на одеяльце, только не знала, какой из них ее дитятко.
– Ты даже не спросила, как прошел мой первый рабочий день, – сказал Уильям. – Что-то случилось? – Он подтянул к себе костыли и теперь стал похож на стройное дерево. – Ты чем-то взволнована?
Джулия улыбнулась, слыша недоумение в его голосе. Он полон вопросов, что так нравится ей, полной ответов. Джулия шагнула ближе и прижалась к нему. Расстегнула верхнюю пуговицу его белой рубашки, которую подарила ему на день рожденья, следом другую. Провела пальцами по мягкой белой майке.
– Ты голодный? – спросила она полушепотом.
Уильям помотал головой.
Джулия притянула его к себе, Уильям ее поцеловал. «Все получится», – промелькнуло у нее в голове, когда она, не прерывая поцелуя, медленно попятилась, увлекая его к кушетке.
На другой день Джулия села в автобус до Пльзеня. Ехать ей не хотелось, но после услышанного невозможно было не предстать перед матерью. Она не смогла бы объяснить, почему считала непременным вот так выразить свое уважение матери.
Роза ожесточенно трудилась на огороде. От земли исходили волны тепла, лето в Чикаго выдалось жарким. С детства Джулия усвоила, что в уходе за растениями потребны усердие и дотошность. Всякого огородного работника мать вооружала лупой и пинцетом, дабы разглядел и уничтожил тлю, а также своевременно пресек попытки зловредного вьюнка удушить посевы.
– Если ты к ней, то ее здесь нет, – сказала Роза.
– Я пришла повидаться с тобой.
Мать, похоже, удивилась и встала, подбоченившись, не покончив с клоком ползучего сорняка. Теперь Джулия смогла ее рассмотреть. Роза выглядела неважно, словно после автомобильной аварии, – лицо вроде бы все то же, но черты как-то слегка искажены.
– Пришлось подвести черту, – сказала она.
Не в силах видеть ее горестное лицо, Джулия перевела взгляд на тяжелое знойное небо; она подыскивала верные слова, от которых матери полегчает, но та ее опередила:
– Я просила вас только об одном.
– Чтобы мы получили образование.
– Нет! – вспыхнула Роза. – Я просила вас не вляпаться, не повторять мою ошибку. Неужто слишком большая просьба?
Джулия помотала головой, хотя не помнила, чтобы мать просила о чем-нибудь подобном. Роза постоянно твердила о необходимости образования, но ничего не говорила о том, что нельзя беременеть до замужества. Оказывается, этот невысказанный завет был самым главным.
– Я хотела, чтобы вы превзошли меня, во всем стали лучше. В этом… – голос Розы вдруг заскрипел, как песок под ее ногами, – был весь смысл моей жизни.
– Ох, мама… – пролепетала Джулия.
Ошеломленная известием, она не подумала о том, что Цецилия повторяет судьбу матери. Незамужняя Роза забеременела в девятнадцать лет, и ее мать перестала с ней общаться. С тех пор они больше не разговаривали. Девочки никогда не видели свою бабушку. Невелика потеря, говорил Чарли, бабуся ваша жуткая злыдня. Роза всегда