снег. Его мягкие, пушистые хлопья ложились на землю, создавая иллюзию спокойствия, которая теперь казалась кощунственной. За окном, сквозь замёрзшее стекло, можно было увидеть, как в комнате осталась лишь Клара, сжавшая в своих холодных руках детей. Её лицо, бледное и безжизненное, застыло в выражении ужаса, который она пыталась скрыть ради малышей.
Трещина на стекле, змеящаяся вниз, напоминала шрам, оставленный ночью, которая должна была быть радостной. А исчезнувшая тарелка, где прежде лежало сердце Генри, теперь выглядела как метафора – место, где когда-то жила любовь, но откуда её вырвали навсегда.
Клара тихо прижала детей к себе, и запах их волос, смешанный с лёгким ароматом корицы от оставшихся на столе булочек, на мгновение принес ей ощущение тепла. Но это тепло было обманчивым – она знала, что их мир изменился навсегда.
Рождественская ночь закончилась. Снежинки продолжали падать, каждая из них – хрупкая, но бесконечная, как воспоминания, которые Клара и её дети теперь будут носить с собой. Где-то вдалеке, в тумане зимнего утра, Суртандус уже шёл дальше. Его тень скользила по улицам, словно часть самой ночи.
Демон больше не оборачивался. В его ледяных глазах не было ни сожаления, ни радости. Он отправился искать тех, кто носил свои маски любви слишком долго. Теперь он стал не только исполнителем наказания, но и напоминанием о том, что правда, даже горькая, ценнее любой лжи.
ГЛАВА 1: ПЕРВЫЙ КРУГ ДИМИСАРА
Валдмор – место, о котором не рассказывают в древних легендах, даже если слышали о нём. Его имя, шёпотом передаваемое в самых мрачных преданиях, было табу, словно само упоминание могло призвать его мрак в мир живых. Даже самые храбрые сказители, воодушевлённые историями о подземных мирах, предпочитали избегать описаний этого места. Ведь Валдмор не был просто частью Нижнего мира – он был его шрамом, воплощением безжалостной кары для тех, кто осмелился предать самое святое: своих близких.
Этот первый круг Димисара не был подобен адским слоям, изрыгающим пламя и серу. Земля здесь была холодной, мёртвой, безжизненной, как кожа утопленника, пролежавшего веками в ледяной воде. Каждый её камень, каждый обломок обжигал ледяным прикосновением, от которого даже бессмертный почувствовал бы, как медленно стынет душа. Из трещин, рассечённых на её поверхности, поднимался слабый запах сырости, смешанный с чем-то горьким и прогорклым, словно гниющий лёд встречался с умирающим временем.
Суртандус знал каждую из этих трещин. Для него Валдмор был не просто домом – он был его отражением, его сущностью. Каждый излом на поверхности был похож на те, что когда-то украшают замёрзшее зеркало, отражающее лишь ложь и предательство.
Тьма в Валдморе являлась не просто отсутствием света. Она обволакивала всё вокруг вязким, удушающим туманом, который не оставлял ни одной щели для надежды. Этот туман казался живым, он проникал в каждую клетку, заставляя кожу покрываться мурашками и наполняя лёгкие ощущением, будто ты глотаешь ледяную