(насколько мне позволяло окоченение) я, вонзаясь пальцами в землю, выбрался наружу и, выпрямившись, увидел перед собой процессию: гроб, внутри которого лежал покойник, и с дюжину ругающих меня людей, траурно одетых.
Сказать, что мне было стыдно, и я провинился, значило бы сильно преуменьшить и стыд, и степень вины. Любые мои извинения в тот момент были бы ничтожными и никак не исправили бы случившегося. Но все же, как мог, я их дал, что ситуацию лишь обострило.
От испытания на своей шкуре прелестей линчевания меня спас могильщик: он вывел меня из разъяренной толпы, попутно обращаясь к ней с убедительными и проникновенными словами о прощении кающегося. Слов этих я, к сожалению, не запомнил, но справедливую ярость в людях они немного потушили.
Могильщик, годящийся мне в отцы, проводил меня до ворот, и всю дорогу, что мы шли, я рассказывал ему, как все произошло, давая понять, что не единственный виновен в происшествии.
В конце, когда мы уже остановились, он положил руку мне на плечо и сочувственно произнес:
– Держись.
Кажется, он мне поверил.
А до могил родителей я так и не дошел»…
…что больше ничего о Зыменове не знает. Таким образом, по интересующему его субъекту Поэт предоставил только имя (а точнее псевдоним) и кое-какую информацию о профессиональных навыках, среди которых были искусство грима, декламация, написание художественных произведений и, возможно, гипноз. Сведений о семейном положении, возрасте, источниках дохода, круге общения, местах рождения и жительства мне не сообщалось, и намеков на них рассказ Поэта не оставил. Тем не менее, поиск компромата на Зыменова не показался мне охотой на тень, поскольку виднелись перспективные ниточки, за которые можно и нужно тянуть. К ним я отнес и покойного актера Нестреляева, которого Зыменов, очевидно, знал, и Орден метафористов, поскольку на его заседание случайный человек попасть не мог, и в целом насыщенную жизнь господина в цилиндре, открыто заявившего Поэту (и подтвердившего заявление делом), что регулярно пересекается с ним в людных, а значит, и богатых на свидетелей, местах.
Я озвучил клиенту стоимость моих услуг, и она его вполне устроила. Далее мы составили договор, после чего Поэт передал мне задаток и, выразив надежду на скорейшее достижение мной нужного ему результата, ушел…
…Я подходил к железнодорожному вокзалу, этому шумному пристанищу паровых монстров, в своих черных металлических телах перевозящих других монстров – людей.
От шума и гама дрожал воздух, а от хаотически двигающихся толп голову накрывала волна дезориентации. К тому же в мозгу, за глазными яблоками, пульсирующими шарами зарождалась мигрень, явно указывающая на утрату целебного действия опиума, поэтому я достал из кармана плаща флягу, в которую предусмотрительно перелил настойку, и сделал несколько глотков.
Отрадно сознавать, что в наше тяжелое, пропитанное ненавистью и презрением время в медицинских