Центральный Госпиталь МВД СССР: последнее десятилетие. Глазами психиатра. В лицах и рифмах
полковник в/с и парторг госпиталя.3 В «финский корпус» после работы и по выходным дням шла лавина сотрудников из медуправления, главков, из госпиталя КГБ, желающих «отдохнуть» и «размяться». Анатолий Сергеевич это поощрял. Шоссе на улице Народного ополчения в такие часы перекрывалось, забитое «черными» (МВД) с мигалками и белыми (КГБ без мигалок) «Волгами». А то и «Чайками» сопровождаемыми машинами ГАИ. Так вот, однажды, кода я уже собрался уходить, в мой кабинет вошел Андропов. Один. «Покажите Евгений Васильевич свой гипнотарий. Много о нем наслышан. Хочу в своем госпитале создать нечто подобное. Вас просить будем». Сказал очень просто, спокойно. Если бы мне с таким предложением, войдя в мой кабинет обратился наш министр, не уверен, что сердце мое продолжало бы биться ровно. А тут, все как-то по-домашнему. Да, Николай Анисимович в госпиталь всегда приезжал в форме министра (даже, когда умирал в диспансерном отделении его отец) и ходил по госпиталю в сопровождении и своей свиты, и госпитальной, во главе с Анатолием Сергеевичем. «Ко мне», при мне, Щелоков никогда не заходил. Другое дело, Юрий Михайлович Чурбанов. Но он ходил в сопровождении только Анатолия Сергеевича…
Я проводил Юрия Владимировича в гипнотарий. Его я создал не по образу и подобию залов для массовой психотерапии, как в Институте психотерапии Западного Берлина. А как на кафедре моего учителя, профессора Владимира Евгеньевича Рожнова, в воспетой Булгаковым ПБ на Покровское-Стрешнево. Отличие с «рожновскими» было только в одном – в гофрированной раздвижной, на рельсах, перегородке. Она отделяла гипнотарий от кабинета моего коллеги и близкого друга, Главного Геронтолога страны, Маргариты Александровны Голиковой-Стрекалевой (о ней особо). Эта перегородка и открыла мне… «чудовище» (как его представляют сейчас в Сетях), Главного КГБшника Страны.
Войдя в гипнотарий, Юрий Владимирович сразу подошел к перегородке, даже не взглянув на 14 кресел, сделанных по спец. заказу, по типу авиационных. Встав рядом с перегородкой, Андропов… «отключился». Он погрузился в себя. И, в состоянии словно сомнамбула, начал осторожно, как будто боясь повредить, двигать перегородку – туда-сюда, туда-сюда. Андропов медитировал без всякого моего вмешательства. «Сеанс» самогипноза продолжался минут пять, а то и больше. Потом очнувшись, Юрий Владимирович повернулся ко мне с просветленным лицом и сказал: «Евгений Васильевич, сделайте тоже в моем госпитале. Конечно, перегородку мы достанем». Перегородку в Главный Госпиталь КГБ СССР (одна троллейбусная остановка от нашего госпиталя) подарил А. С. Голубенко. У него было три таких перегородки. Третью после увольнения я взял в Завидово, в Первый в СССР и России Фонд Милосердия и Здоровья. Сейчас она отделяет прихожую от спортзала в моем доме. На другой день я был в госпитале КГБ, делать мне ничего не пришлось. Все было уже сделано, точь-в-точь как у меня. Мне оставалось сказать