Центральный Госпиталь МВД СССР: последнее десятилетие. Глазами психиатра. В лицах и рифмах
направил ко мне Борис Александрович. По его «пожеланию», конечно… На двери моего кабинета висела табличка из медных наборных букв: «Евгений Васильевич Черносвитов, врач-психиатр, доктор медицинских наук». Эту табличку повесил мне Паша Спирин, инженер УПДК и французской фирмы «Томсон», монтирующей в госпитале КТ. Александра Николаевича ко мне сопроводил Борис Александрович. Яковлев отреагировал на мою фамилию на табличке и это нас сразу как-то сблизило. Он вошел в кабинет со словами: «Никак земляк мой, Евгений Васильевич, будете?» Дело в том, что мои предки и предки Александра Николаевича – коренные Ярославовичи. Мы об этом потом, после симпозиума «Перестройка и новое мышление», которое Яковлев организовал и провел в МГК партии, поговорили. Так, что в нашем госпитале были оба «архитектора перестройки», развалившие, как за ними повелось писать в Сети, СССР.
С Александром Николаевичем в МГК произошел казус. Когда он пришел в мой кабинет, там находился профессор Валентин Федорович Матвеев и Марика Барнова. Только что закончилась консультация Матвеева и мы пили чай с великолепными пирожками, которые регулярно для таких случаев пекла Лида, наша медицинская сестра (об этом удивительном человеке, с которым меня свела судьба в госпитале Кабула в 1980 году, летом, сразу после гибели Анатолия Дмитриевича Дубровина, напишу особо). Александр Николаевич и Борис Александрович присоединились к нам и, на сей раз, чаепитие прошло отменно. Так вот, в благодарность Яковлев пригласил всех на свою конференцию. (На ней были все, кроме Лиды и Бориса Александровича). Обращаясь к Марике, Александр Николаевич сказал: «Будет у меня на конференции два грузина. Правда, я Эдуарду Амвросиевичу сказал – без чачи не пущу. Может и не прийти».
Марика привезла три литра чачи в стеклянной бутыли, упакованной в расшитый вышивкой, мешочек. И вот стоим мы с ней в коридоре и думаем, как передать чачу Яковлеву. Не в президиум же нести? Вокруг Александра Николаевича в перерыве столпились делегаты со всего Союза. И вдруг видим, что Яковлев сам идет прямо к нам. Однако он шел не к нам, а в туалет, не обращая на нас никакого внимания. Мы стояли около туалета, он был недалеко от «черного входа» в здание. Марика сует мне бутыль со словами: «В туалете отдайте. Он нас не заметил». Я хотел было возразить, типа, сама отдай, чача твоя, но она опередила меня, резонно: «Туалет мужской, Евгений Васильевич!» Когда я неловко брал бутыль из рук Марики, наружная дверь отворилась и в нее двое мужчин внесли большой короб, а вслед им вошла Раиса Максимовна. Тоже не обращая на нас никакого внимания, быстро открыла короб – там были книги «Перестройка и новое мышление». Тут же Горбачеву окружили, хватая из ее рук, или прямо из короба, «заветные» книги. Я пошел с бутылью в туалет.
В туалете Александр Николаевич меня не узнал. Я начал неловко передавать ему бутыль, говоря: «Из Грузии, чача». Лицо его выразило растерянность, он меня не узнавал.