даже, чтобы я сказал сестре?
– Я сама ей скажу, когда вы уедете.
– А Заглоба?
– Заглоба употребил бы свое остроумие надо мною… Нет, лучше всего не говорить ничего! Бася тоже станет издеваться… Она сделалась такая странная в последнее время. Ах, нет, лучше не будем говорить никому.
При этом Христина подняла вверх свои синие глаза.
– Пусть Бог будет нам свидетелем, а люди останутся в неведении.
– Я вижу, что вы одарены умом и красотой в равной степени. Хорошо! Пусть только Бог будет нашим свидетелем – аминь! Обопритесь же вашим плечиком на мое плечо, не стесняйтесь, раз мы считаемся женихом и невестой. Не бойтесь! Я не могу повторить вчерашнего, потому что должен править лошадьми.
Христина исполнила желание рыцаря, между тем как он продолжал:
– Называйте меня по имени, когда мы одни.
– Мне как-то совестно, – отвечала она улыбаясь. – И я никак не осмелюсь!
– А я уже осмелился.
– Потому что вы рыцарь, вы храбрый, вы солдат.
– Христя! Дорогая ты моя!
– Миш…
Но Христина не кончила и закрыла лицо рукавом.
Немного спустя, Володыевский поворотил лошадей домой; они уже мало говорили, и только, подъезжая к воротам, маленький рыцарь спросил еще раз:
– А после вчерашнего, грустно тебе было?
– Да, и стыдно, и грустно, но… хорошо! – прибавила она тихо. Они старались казаться равнодушными, чтобы никто не догадался о происшедшем.
Но это было совершенно напрасно, потому что никто не обращал на них внимания. Хотя Заглоба с Маковецкой и выбежали в сени им навстречу, однако глаза их были обращены на Варвару и на Нововейского.
Варвара вся раскраснелась от мороза, а быть может, и от волнения, неизвестно, между тем как Нововейский приехал словно в воду опущенный. Тут же в сенях он стал прощаться с Маковецкой. Напрасно она и Володыевский, который был в превосходном настроении, упрашивали его остаться на ужин, но он отказался и уехал.
Тогда Маковецкая, не говоря ни слова, поцеловала Варвару в лоб, но последняя помчалась в свою комнату и вышла только к ужину.
На следующий день Заглоба, встретив ее одну, спросил:
– Что это с Нововейским сделалось, милый мальчик?
– А-а! – отвечала она, кивая головой и моргая глазами.
– Скажите, что вы ему ответили?
– Какой вопрос, такой и ответ, он человек быстрый и решительный, ну да и я тоже не уступлю ему и поэтому ответила: нет!
– И прекрасно сделали! Позвольте обнять вас за это! Что же он? Так и не настаивал?
– Он спрашивал, может ли он надеяться. Мне было очень жаль, но нет, нет, ничего не может выйти из этого.
При этом Варвара раздула ноздри и в задумчивости встряхнула потихоньку волосами.
– Скажите же мне ваши основания.
– Он тоже хотел знать их, но напрасно; я не сказала ему и никому не скажу.
– А может