рядом с Выселками, приветствуя пополнение, в холодном поту проснулся посреди ночи Алан, от приснившегося ледяного прикосновения Хель, а может, и не приснившегося, судя по быстро тающему инею, покрывавшему волосы…
Не получив ответа на уже третье отправленное сообщение, Орнадо решил отыскать друга лично, учитывая, что те обстоятельства, о которых ему доложили утром, требовали как можно более быстрых действий, а вовлекать во всё это лишних людей ему не хотелось. Итак, обстановка становилась всё напряжённей, разговоры о нежити и чёрных магах, которых воспитывает и укрывает императорская семья, велись уже в открытую, пару раз ему выкладывали подробные записи таких речей, ведущихся и в дворцовых коридорах. Несколько человек были высланы обратно в свои имения под разными предлогами, но это только укрепляло публику в своих подозрениях. То, что всё это раскачивается искусственно, сомнений не было, вот только кем-то искусно спланированная информационная атака была почти безупречна, ведясь безлико и проникая везде подобно текучей воде. Про нежить в Выселках первые разговоры появились уже через неделю, хотя откуда бы, до Арвиессы там тысячи три лид, обычно столичным жителям вообще неинтересно происходящее так далеко, только если оно не достигает воистину значимых масштабов, а масштаб Выселок не стоил даже половины сплетни. Орнадо уже успел заменить стражу у покоев принцев своими людьми, включая портальщика, на всякий случай, переговорить с Эвриетанной, давшей ему полный карт-бланш, но теперь ему был нужен Алан, во-первых, как второй человек государства, во-вторых, как сильный стихийник, в-третьих, как заинтересованное лицо, а этот… этот, Орнадо никак не мог подобрать нужного ругательства, решил пропасть. Не найдя его ни во дворце, ни в корпусе, ни в Громовом переулке, где капитану ещё и пришлось выслушивать Нарайну, не преминувшую поупражняться в острословии за его счёт, он быстро шагал по Высокой улице обратно во дворец, открывать портал не хотелось, накопившееся раздражение требовало выхода. Проходя мимо храма, он резко затормозил, разглядывая стройные ряды колонн и казавшиеся совсем тёмными под серым осенним небом витражи. Выругавшись заранее, с некоторых пор он остерегался высказывать богам своё недовольство вслух, Орнадо решил довериться интуиции и завернул к главному входу. Под сводами царила тишина и прохлада, осенью сменившаяся из приятной в зябко-сырую. Цветные тени, падающие от витражных окон, заставляли играть оттенками белизну мрамора, цветочный орнамент плит на полу сходился к центру в гигантский цветок первоцвета. Сразу после войны с нежитью храм долго пользовался популярностью среди народа, ищущего лёгких решений своих проблем или утешения своему горю, но постепенно повседневная жизнь вернулась в обычное русло, а стены храма привычно опустели, лишь изредка навещаемые наиболее преданными прихожанами да нанятыми для уборки служащими. Капитан обошёл главный зал, но оказался единственным, кто тревожил сегодня своим присутствием покой статуй, зато боковая дверца