привлекали больше всего.
Еще до моего рождения в нашем доме появилась фотокамера. Когда я начала учиться в средних классах, фотокамера практически полностью перешла в мое личное пользование. Пристрастившись к фотографированию, я переснимала весь город, потратив на это дело немало фотопленок. Покупка пленок, их проявка – все это требовало денег, однако практичность в таких вопросах у меня начисто отсутствовала.
Я частенько извещала маму, что у меня закончилась фотопленка, и буквально через пару дней та появлялась в моей прикроватной тумбочке.
Если же я говорила, что у меня закончились деньги на проявку и печать, то тут же, опережая маму, спохватывался папа: «Нет-нет, зачем ты взяла кошелек, сейчас моя очередь дать ребенку денежку».
Не знаю, как так получилось, но вскоре я тоже стала в городе важной персоной. Меня хорошо знали некоторые продавцы, я даже что-то брала у них в долг. Случалось, про свой долг я забывала, чего не скажешь о продавцах, и тогда, увидав мою маму, они с улыбкой ей сообщали: «Ваша дочка кое-что у нас покупала». Мама тоже улыбалась и, отдавая деньги, приговаривала: «Что ты будешь делать, неразумное дитя».
Дома она меня наставляла: «Это некрасиво – брать в долг и не возвращать, больше никогда так не делай».
Сказав это, она тут же пополняла мой кошелек.
Помнится, пару лет вместе с нами жил папа.
В Линьцзяне задумали строительство моста через реку Цзинцзян, а заодно и ведущую от него прямо к нашему городу трассу. Это означало, что уже скоро между Юйсянем и Линьцзяном смогут свободно курсировать автобусы, что не только сократит путь, но также и будет способствовать развитию Юйсяня. Этот крупный строительный проект провинциального уровня передали городу Линьцзяну, соответственно, главным ответственным за него назначили моего папу.
Теперь я могла видеть папу каждый день, и с каждым днем мы становились все роднее, иногда мама даже шутила, что ревнует.
Часто папа втихаря давал мне деньги, да еще и просил: «Только маме не говори, а то она против, чтобы я тоже чего-нибудь тебе подкидывал».
Я же радостно обещала: «Слушаюсь!» – и иногда даже его чмокала.
Деньги – и впрямь замечательная вещь!
Даже если взять родных отца и дочь (на тот момент я нисколечко не сомневалась в наших родственных связях) – такое баловство только усиливает любовь к родителю.
Пока я училась в школе, то не знала отказа в деньгах и ни в чем не испытывала недостатка. Выражаясь иначе, будучи школьницей небольшого городка, которая еще не успела повидать мир, я могла получить практически любую вещь, если она не была из мира фантазий и уже где-то производилась. При этом никакой одержимостью к приобретениям я не страдала. Частенько какие-то вещи, о которых я даже и думать не думала, мне дарили дяди и тети, точнее, папины и мамины подчиненные, коллеги и друзья. Среди таких подарков были игровая приставка, корейская косметика и привезенные