глины и завязывая волосы в небрежный пучок. Её день обещал быть тихим, но полным – как книга, которую читаешь медленно, смакуя каждую страницу.
На кухне она заварила кофе – чёрный, густой, с горчинкой, что бодрила её мысли. Пока он остывал, она замешивала тесто для булочек с корицей: ей нравилось начинать утро с этого ритуала. Её руки двигались уверенно, раскатывая мягкую массу, а в голове уже звучала мелодия – что-то из Вивальди, легкое и солнечное. Она напевала себе под нос, и кухня отвечала ей теплом, ароматом специй, треском масла на сковороде. Булочки поднялись в духовке, и Альбина, откусив кусочек, закрыла глаза от удовольствия – хрустящая корочка, сладость корицы, тепло, что растекалось по груди. Это был её маленький кусочек счастья перед тем, как выйти в мир.
Музей, куда она направилась, был небольшим, спрятанным в переулке у Арбата. Внутри пахло воском и временем, а свет лился через высокие окна, подсвечивая картины старых мастеров. Альбина бродила между полотен, её шаги гулко отдавались в тишине. Она остановилась у портрета девушки с лютней: её взгляд, полный задумчивой грусти, тронул Альбину. Она стояла долго, чувствуя, как в груди шевелится что-то тёплое и печальное. Ей захотелось взять скрипку и сыграть – прямо здесь, чтобы музыка оживила эту девушку, дала ей голос. Но вместо этого она достала блокнот и записала несколько строк: «Её глаза – как озеро в закат, где тишина скрывает сто историй». Музей подарил ей покой, но и оставил лёгкий след меланхолии, который она унесла с собой на улицы.
К часу дня она вышла наружу, щурясь от солнца. Августина ждала её в маленькой кофейне неподалёку, где столики стояли прямо на тротуаре, под тенью зонтов. Москва вокруг гудела: машины сигналили, голуби ворковали у фонтана, а ветер нёс обрывки чьих-то разговоров. Альбина вдохнула этот воздух – пыльный, живой, полный августовской спелости – и ускорила шаг. Её сердце билось чуть быстрее: встречи с Августиной всегда были как глоток воды после долгого пути.
Августина сидела у окна, её светлые кудрявые волосы блестели на солнце, а в руках она держала чашку с кофе. Она была яркой, как этот месяц: в ней бурлила энергия, но под ней пряталась глубина, которую Альбина ценила больше всего. Увидев подругу, Августина вскочила, расплескав каплю кофе на блюдце, и рассмеялась:
– Альбина! Наконец-то! Я уж думала, ты заблудилась в своих картинах.
Альбина улыбнулась, садясь напротив. Её голос, мягкий, но с ноткой тепла.
– Почти. Там была девушка с лютней, и я чуть не осталась её слушать навсегда.
Августина закатила глаза, но в них плясали искры веселья.
– Ты и твои фантазии! Закажи кофе, а то я уже на второй чашке, а ты ещё не начала.
Официант принёс Альбине латте – с пенкой, завёрнутой в спираль, и лёгким запахом ванили. Она обхватила чашку ладонями, чувствуя, как тепло греет пальцы, и посмотрела на подругу.
– Как твой день? – спросила она, отпивая глоток. Кофе был сладким, но с лёгкой горчинкой – как