сделал пару шагов к двери, которую тут же открыл перед ним услужливый слуга. Из дверного проёма дохнуло дымом, смешанным с послабевшей, но отчётливой вонью. Кос брезгливо поморщился, вздохнул и вошел в сумеречный туман.
Днём улицы Тене-Града были освещены стройными рядами фонарей. Их зажигали рано утром фонарщики и гасили в течение дня, согласно строгому распорядку.
– Мой сын ни к чему не годен? Так пусть идёт работать фонарщиком! – в сердцах сказал отец после очередного рабочего фиаско Коса. – С таким делом и мартышка сладит!
Это было унизительно тогда. Пренебрежительный тон особенно больно хлестал по самолюбию, но одновременно Кос понимал, какое он разочарование для своей семьи. Сейчас же, глядя, как фонарщик на одном из столбов зажигает фонарь, от которого день становится ярче, Кос усмехнулся. Не такой уж ничтожный труд – нести людям свет…
Юноша шагал, припадая на левую ногу, по мощёному тротуару, а мимо по проезжим дорогам неторопливо пыхтели автомобили, разрезая яркими фарами густой туман. Предупредительно звенели желтобокие трамваи, со скрипом скользя по извилистым рельсам, спотыкаясь и останавливаясь на стеклянных остановках, чтобы подобрать пассажиров. Из окон и дверей домов сыпались звуки во всём своём многообразии. Ритмичная музыка в перемешку с площадной руганью, звон посуды, гудение бытовой техники, и шаги, шаги, шаги… Шарканье, цоканье, шлёпанье… Люди сновали туда-сюда, деловито обмениваясь приветствиями, на ходу благодаря, сплетничая и пререкаясь.
Можно было доковылять до трамвайной остановки, но Кос предпочёл пройтись. До Мастерских отца было чуть более двух кварталов вниз, к каналу. Кое-где по горочке, кое-где по супенькам. Постукивая по булыжникам тростью и стараясь удержать при крутом спуске равновесие, Кос вскоре приблизился к бетонным стенам, подсвеченным гирляндой фонариков, и свежевыкршенным голубым воротам мастерской. В воротах была проделана калитка с подвесным колокольчиком, который Кос тронул своей тростью. Спустя минуту калитка отворилась, и в ней показалась голова превратника. Вышколенный молодой слуга, которого Кос прежде здесь не видел, произнёс с поклоном:
– Что вам угодно, господин?
– Я пришёл к отцу – мастеру Ярошу Борски, – произнёс Кос с нажимом на слове "отцу".
– О, господин Борски! – снова кланяясь, чтобы сгладить неловкость, проговорил слуга. В самом деле: как он мог не признать сына хозяина? – Прошу пожаловать! Прошу следовать за мной! – молодой парень посторонился, впуская Коса.
Мебельные мастерские Борски были представлены десятком павильонов с разным рабочим оборудованием и готовыми изделиями. В одних составлялись и корректировались чертежи, в других выпиливались и шлифовались детали, третьи были пропитаны устойчивым запахом клея, краски и лака. Кос проследовал за слугой к отдельно стоящему строению, в котором находился главный офис. Просторный кабинет отца был устроен на втором этаже. Из-за закрытой двери доносились звуки