Самый важный инструмент убо…
– Отстань, – огрызаюсь я. – Хватит с меня на сегодня всяких злобных жуликов.
– Я не злобный! – протестует Зуки. – И не жулик!
– Ты же оборотень. Разве это не жульничество?
Зуки оборачивается на меня, показывает в ухмылке белые зубы и мгновенно превращается в пушистого белого пуделя.
– Наверное, ты имела в виду, что я очень милый оборотень?
Я только глаза закатываю. В Японии, где мастер Квиббл подобрал Зуки ещё щенком, подобных ему созданий называют кьюби но кицунэ – девятихвостыми лисицами-оборотнями. Когда у такой лисицы вырастают все девять хвостов, она получает способность превращаться в человека, но у Зуки их пока всего три, поэтому самое большее, что он умеет, – это превращаться во всяких других псовых. Интересно, а каких способностей у него прибавится, когда хвостов станет четыре? Надеюсь, не занудства и приставучести.
Зуки возвращается в привычный лисий образ.
– Что с тобой сегодня, Кара? – любопытствует он. – Ты что, перебрала пузырящего зелья? Так и шипишь… Прямо как драконья газировка! Как…
– Слушай, я вся мокрая. И не в настроении. Я просто хочу пойти сейчас к себе в комнату. Принять душ.
– Но я же сказал: мастер Квиббл ждет тебя. Сейчас.
– По крайней мере, мне нужно переодеться. У меня есть запасная униформа в шкафчике. Я обернусь быстрее, чем горгона моргает.
– Да уж, лучше обернись, – бурчит он.
Мы расстаёмся с ним у Перекрёстка – так у нас называют главный вестибюль Академии. Это огромный круглый холл с вогнутыми стенами, которые уходят так далеко вверх, что теряются в сумраке, и пересечь его не так уж просто, особенно когда спешишь на занятия. Винтовые лестницы ведут на разные уровни, а стены украшены картинами разных форм и размеров, причём все они висят немного кривовато, так сделано нарочно – очередная причуда волшебников. Раньше, ещё учась в пятом классе, я была уверена, что изображённые на картинах персонажи двигаются, когда на них никто не смотрит, собственно, разве не так должны вести себя картины в школе волшебников? Как-то я даже проторчала полдня перед полотном, изображающим снежного человека, рассчитывая застать его врасплох, но единственным моим открытием в тот день стало то, что мой учитель рунологии, профессор Леон, вовсе не считает подобные эксперименты уважительной причиной для опоздания на урок.
– Ничего, однажды я тебя подловлю, – говорю я снежному человеку, торопливо шагая мимо.
Кажется, он подмигнул мне в ответ. Хотя ручаться нельзя.
Мой шкафчик тоже высокий и узкий, но на этом все сходство с обычным школьным шкафчиком заканчивается. Его массивная дверца сделана из тёмного дуба и покрыта прихотливой резьбой в виде цветочного узора, а декоративные металлические петли наводят на мысль о каком-нибудь старинном гардеробе. Никаких цифровых замков тут нет: отпереть шкафчик можно только персональным заклинанием. Обычные ученики произносят его мысленно, и дверцы тут же открываются. Но у бездарей вроде меня такое получается