над девчонкой… чепчик. У нее голова четвертого размера противогаза, это когда свыше 710 мм. А она чепчик на макушку… Как в старину носили.
Нет! Нет! Нет! Мысли прочь… Да куда там! Сумоистка выглядела точно будто из позапрошлого, девятнадцатого века. Причем не на конец столетия. Это несложно определить, даже если ориентироваться только по фильмам, а я не только, да и не столько фильмы смотрел, я еще и книги читал. На передовой, если минутка затишья, чаще читаешь, чем смотришь кино, если только не на ротации.
– Какой сейчас год? – неожиданно и для себя, и тем более для дамочки, но вполне четко спросил я.
– А… Что? Год? Соколик мой? А ты не знаешь? – испуганно спрашивала Настасья, пятясь. – А меня ты узнаешь?
– Нет! – сознательно я сказал правду, почувствовав, что так она скорее уйдёт и оставит меня одного.
А мне бы мысли в кучу собрать, а не думать о том, как я выгляжу, что говорю, что со мной может случиться. Нужно остаться наедине со своими мыслями.
– Настасья Матвеевна, я уже чарку подорожную принял. Что случилось? – в комнату вновь зашел доктор.
– А вот оно как, доктор, не признает меня, стало быть, Алешенька! Как же так-то? – пусть и громоподобным, но дрожащим голосом говорила Настасья.
Сейчас расплачется. Мне даже стало жалко девчонку. Ведь у нее, наверняка, немало комплексов из-за выдающейся комплекции, но чувствуется, что душа соразмерна телу. Вот начала плакать, так сразу и показала себя, как человек. И отношение к ней стало иным. Мне стыдно стало за всё то, что я думал только что. А только ли я думал? Не всегда выводы были моими.
– Будет вам, Настасья Матвеевна. Вы бы проехали к батюшке, а то неровен час прискачет с ружьем, – сказал доктор, и на удивление покорно девушка вдруг кивнула и пошла, озираясь на меня с испугом.
Я чуть приподнял с подушки голову, посмотрел ей вслед. Обидел в мыслях своих девочку… Будто бы и не я это был. Мне-то что до ее красоты? Если не жениться, так нужно видеть в любом человеке именно человека. Да и если жениться, так не с сантиметровой же лентой выбирать, а по душе. Кстати, это пожелание от всех мужиков ко всем девушкам. Впрочем, подобного опыта – выбора жены – я не имел.
– Доктор, какой год? – сухо спросил я, присаживаясь.
– Э, нет, голубчик, Алексей Петрович, лежать вам еще, два дня непозволительно вставать, – не грубо, но настойчиво доктор подталкивал меня снова лечь. – А год? Сами прознать должны. Сие забытие сугубо временное. Подсказок быть не должно. Узнаете, так и все остальное вспомните. Так бывает, когда опосля травмы али болезни, сперва и забытие. Голову напрячь нужно.
Чехов… Вот ей-богу он! Очень похож. Бородка, пенсне. Хотя нет, одет иначе, в какой-то мундир темного цвета, не вызывающий ассоциации с армией. А мне на память приходят фото Антона Павловича Чехова в гражданской одежде.
– Так-с… Но вы что, ничего вовсе не помните? – спросил доктор, с прищуром смотря на меня, как будто я обязательно лгу. – Имя должны помнить. Имя – это главное!
– Нет, доктор. Будто мир