rel="nofollow" href="#note5" type="note">5
Кантакузин продолжал оставаться самым умеренным из узурпаторов. Несмотря на свою почтительную внешность, его вид пугал императрицу; поэтому он использовал все средства, чтобы успокоить ее. Он даже предложил брак своей дочери Елены с молодым императором; предложение было принято, и примирение казалось искренним. Кантакузин потребовал, чтобы все, кто следовал за тем или иным знаменем, принесли присягу верности обоим императорам; монах с Афона Исидор заменил константинопольского патриарха, который был смещен.
Однако успехи сербского князя и разорение Македонии встревожили Кантакузина; он созвал собрание всех сословий государства, чтобы получить финансовую помощь. В то же время его старший сын Матфей, поддавшись пагубным советам, захватил Дидимотику и Адрианополь, чтобы создать собственное княжество. К счастью, его мать заставила его отказаться от этого отвратительного плана. Радость, вызванная этим актом послушания, вскоре была омрачена болезнью, которая опустошила почти весь известный мир и унесла жизнь его младшего сына (1348).
В том же году Орхан в сопровождении всей своей семьи и двора посетил своего тестя в Скутари, и в течение нескольких дней два князя с видимой сердечностью делили удовольствия охоты и радости пиров.
Кантакузин и Орхан сидели за одним столом; четыре сына главы османов разместились за другим, неподалеку; а вокруг главные турки и греки сидели на коврах, расстеленных на земле. Орхан оставался в лагере и у флота, пока Кантакузин отправился в Константинополь со своей дочерью Феодорой, которая провела три дня в обществе своей матери и сестер. Зять императора вернулся в Вифинию с семьей, нагруженной подарками. Но Орхан, чья дружба была подчинена интересам его политики и религии, не колебался в войне с генуэзцами присоединиться к врагам своего тестя.
Позже, с помощью паши Сулеймана, старшего сына Орхана, Кантакузин отвоевал у сербского деспота Салоники (1351), Беррею и большую часть Македонии. Молодой император хотел заключить союз с побежденным князем, надеясь остаться единственным властелином трона; узурпатор воспротивился этому и на время сдержал это честолюбие с помощью вдовы Андроника III. Но когда сербские и болгарские князья, а также республика Венеция поддержали интересы Иоанна Палеолога, он решил снова обратиться к османам, которым эти времена смут и гражданской войны наконец позволили прочно утвердиться в Европе.
Вернувшись в Азию, Сулейман однажды вечером сидел на восточном берегу Пропонтиды; свет луны протянул перед ним на море руины древнего Кизика, колонии милетцев, знаменитой в истории греков и римлян, которая после долгих превратностей в борьбе великих держав мира снова стала столицей провинции Геллеспонт. Пока он, устремив взгляд на волны, в которых отражались мраморные портики и аллеи колонн, величественные остатки храмов Кибелы, Прозерпины и Юпитера, и в которых