власть, чтобы поддерживать и расширять влияние Церкви на варварские народы. Именно так они основывают свою собственную мощь и открывают плодотворные пути для своих потомков.
Такова была, в самом деле, миссия этого нового государства, уже называемого, в меньших пределах, его современным именем – Франция (Francia). Непонятая её королевскими вождями, но осознанная и активно поддерживаемая семьёй Арнульфингов3, эта миссия, подсказанная самой необходимостью обстоятельств, заключалась в том, чтобы унаследовать самую благородную роль разрушенной империи как организатора и политического центра молодых европейских обществ, в ожидании формирования национальностей.
Владея самой важной с стратегической точки зрения провинцией, той самой, где в эпоху последних Цезарей сосредоточились наиболее интенсивные чувства и усилия сопротивления нашествиям, франки, в интересах своего завоевания, обеспечили её защиту, став тем самым защитниками всего Запада. Победители при Тольбиаке, разместившиеся более века назад на границах римского мира, на покинутых легионами постах, продолжали твёрдой рукой сдерживать разрушительное движение великих человеческих миграций.
Однако недостаточно было оттеснить за Рейн беспокойные и вечно угрожающие племена варварской Германии. Чтобы больше не опасаться их, нужно было, убеждением или силой, привязать их к земле, превратить их подвижные лагеря в родину и включить их в свою очередь в христианскую республику.
Такой вооружённый прозелитизм прекрасно соответствовал характеру обращённых франков. Они уже начали это с нескольких экспедиций на правый берег реки; но их усилия в этом направлении не имели ни руководства, ни метода. Только с VI века, под руководством Арнульфингов, они должны были принять это призвание, поставить свою военную мощь на службу Святому Престолу, сделать свою грозную шпагу повсюду орудием религиозной пропаганды и связать все свои территориальные завоевания, каков бы ни был их принцип, как новые провинции, с империей католицизма.
Первая идея союза, который тогда был заключён между Францией и папством, восходила к самому основанию монархии; она датировалась крещением Хлодвига. Её программу можно чётко проследить в поздравительных письмах, адресованных королевскому неофиту святого Ремигия епископом Вьеннским Авитом4 и самим верховным понтификом Анастасием5, которые хвалили Господа за то, что он дал своей Церкви такого великого князя в качестве защитника.
Сто лет, прошедших со смерти Хлодвига, период преступлений и скандалов, тем не менее не прошли даром для подготовки судеб франкского народа. Под защитой от нападений и нашествий внешней варварской стихии, гений христианской цивилизации вновь осознал себя на земле Галлии. Он постепенно восстановил свои материальные и моральные руины, собрал свои силы, установил