этого допускать. Мы не должны смиряться с их приказами. А что, если мы скажем «нет»? Если мы все просто поднимемся и встанем посреди улицы, не расходясь в разные стороны? Мы не должны подчиняться омерзительной идеологии, которая нас разделяет. Поляков здесь гораздо больше, чем немцев.
Бартек огляделся, словно раздумывая, но потом его взгляд упал на шеренги эсэсовцев с огромными автоматами и запасом патронов.
– У нас нет оружия, Ана. Большинство из нас просто погибнет.
– Но остальные будут свободны.
– Пока не пришлют подкрепление – а тогда погибнут и остальные, а немцы захватят весь город, как они и хотели.
– Поэтому мы просто подчинимся?
Муж наклонился и печально поцеловал ее.
– На время. Но есть другие способы сопротивления, дорогая… Более медленные и терпеливые…
Ана вздохнула. Терпение всегда было ее слабой стороной. Она знала, что слишком прямолинейна, порывиста и нетерпелива. Терпению ее учила профессия – у младенцев нет графика появления на свет. Но быть столь же терпеливой в жизни у нее не получалось.
– Я уже связался с некоторыми людьми, – наклонился к ее уху Бронислав.
– С людьми?
– Шшшш! Многие думают так же, как и ты. Покорность – это лишь щит. Мы пройдем по улицам со склоненной головой, подчинившись их смехотворным приказам, но в подполье…
Сын усмехнулся, и Ана ощутила смешанные чувства – гордость и облегчение, но в то же время и страх за сыновей.
– Это будет опасно.
Бронислав пожал плечами.
– Это война. И она ведется не только на поле боя. А теперь идем, мама…
Он повысил голос, стараясь принять самый довольный вид, – они проходили мимо двух нахмуренных эсэсовцев.
– Пойдем искать замечательный новый дом, так щедро предоставленный нам нашими добрыми господами…
Эсэсовцы с подозрением посмотрели на него, но Бронислав низко поклонился, и они потеряли к нему интерес. Бартек поторапливал домашних – повозку им удалось арендовать всего на два часа, а затем ее следовало передать другим бедолагам. Они свернули на Остпройсен-штрассе – немецкое название было намалевано черной краской поверх польского Беднарская. И вот они стоят на пороге любимого дома другой семьи. Воистину, мир перевернулся с ног на голову.
Глава пятая. 30 апреля 1940 года
АНА
Ана помахала на прощание измученной матери и новому члену ее и без того большой семьи, вышла из дома на Гартен-штрассе и ускорилась, заметив розоватые закатные лучи на весеннем небе. Скоро стемнеет, а в такое время лучше не находиться на улице после наступления темноты, кем бы ты ни работал. Сегодня была Вальпургиева ночь, когда злые духи носятся по небесам до самого рассвета, так что лучше добраться домой побыстрее. Ана не разделяла старинных суеверий, но молодые немцы давали для этого все основания. Они жили в чужой стране и в этот день надевали запятнанные