он ему тоже как сын. Они-то сразу догадаются, кому он помешал! Поднимут людей, и в городе будет кровавая баня! Такая, что древлянские поминки пляской на лужку покажутся!
– Не забыл ты древлянские поминки. – Святослав насмешливо глянул на разволновавшегося Болву. – Тебя же там вроде не было?
– Меня не было. – Болва отвел глаза. – А друзья мои, побратимы… Все, кто в том побоище под Малином уцелел, все там и полегли. И Сигге Сакс, и все, кто оставался. От всей старой дружины Свенельдовой выжил только я. Да еще Лис – он до того уйти догадался, убрался аж в Греческое царство, потому и выжил. Жив ли теперь – не ведаю.
Юность Болвы прошла в Свенельдовой дружине, близ древлянского Искоростеня. Почти пятнадцать лет назад он чудом уцелел и потом вспоминал те бурные события с чувством, что едва выскочил из огня. Но в том огне сгинули его товарищи, старшие и ровесники. Сам он устроился в Киеве совсем неплохо, но тайная боль не прошла. Мистина погубил всю старую Свенельдову дружину, которая пыталась погубить его. Образ его остался в душе Болвы как образ Кощея и внушал тайную неприязнь, смешанную с жутью перед его способностями.
– А ты то побоище Свенельдичу по се поры не простил? – проницательно заметил Святослав.
Болва промолчал. В глубине души он все эти годы считал Мистину своим врагом, но разбирать, кто перед кем первым провинился, не тянуло.
– Свенельдичу, конечно, руки бы укоротить нехудо, – с беспокойством заговорил Блискун, пока князь и гриди молчали, задумавшись. – Но лучше бы без побоища на весь город.
Впервые они с Истотой оказались допущены в столь тесный круг близ князя, и сразу попали на такое дело! Ни за какое серебро они не ввязались бы в подобное, но на кону стола жизнь родных братьев.
– Кабы его так сковырнуть, чтобы без шума, – добавил Сегейр Жатва, русин лет сорока, с острыми волчьими глазами, небольшой рыжеватой бородкой и толстым от нескольких переломов носом. – Чтобы вступаться никто не захотел.
Он-то с трудом скрывал ликование, что благодаря исчезновению Игморовой братии занял в дружине одно из самых почетных мест и удостоился полного доверия.
– Долго думать некогда, – сказал Истота. – Раз уж такое дело, что вам в одной берлоге не жить… как бы Свенельдич сам не надумал лучников на крышу какую посадить.
– Думаешь, может? – Это не приходило Святославу в голову.
– Да встрешный бес знает, что он может! – с досадой ответил Истота. – Его мыслей даже его нос ломаный не ведает, поди!
– Вот если бы он к тебе лучников подослал, а мы бы их на той крыше взяли… – начал Сегейр.
– Вздумай он на тебя умышлять, от него даже княгиня отвернется, – подхватил Вемунд.
«Но как его к этому подтолкнуть?» Все замолчали, глядя в огонь и ожидая, что витающая совсем рядом мысль проявится и даст ухватить себя за хвост.
– Если бы… – начал Святослав, имея в виду «если бы он это сделал».
– Если