минут двадцать, после чего, к моему великому облегчению, двинулись пешим шагом через сельский ландшафт. Это было всё также неприятно, но гораздо терпимее, и мы неуклонно ехали через пологие холмы и открытую местность, поросшую лесом. Время медленно тянулось в нереальной процессии мучительной скуки: долгим сном наяву о лунном свете и тени. Казалось, это продолжалось целую вечность, прежде чем лейтенант приказал остановиться.
– Немного перекусим и поспим до рассвета, – пробормотал он.
Костёр разожгли в небольшой лощине, где его было бы трудно разглядеть с расстояния более ста метров. Мужчины направились в темноту облегчиться, и Жаклин также, немного дистанцировавшись от них.
– Только не убегайте сейчас, мисс Джонсон, – сказал лейтенант, но в ответ она лишь вызывающе вскинула голову.
Луна на небе была ниже и светила не так ярко, появилось больше облаков. Я надеялся, что это не будет означать дождь, потому что не было никаких признаков того, что кто-то везёт палатки или другую защиту от непогоды.
От едкого древесного дыма щипало ноздри и слезились глаза. Но, после того как сковородки и провизию распаковали, аромат готовящейся пищи был на удивление хорош. Сцена имела невероятно сюрреалистичный вид. Мерцающее пламя, освещавшее обветренные лица солдат, и поношенные мундиры напомнили мне скорее старинную картину, чем реальную жизнь. Это было не просто изображением, а жизненным, живым присутствием человеческого существования в ушедшей эпохе, таким странным: другим и всё тем же самым. Полагаю, оно нарушило врожденные представления о постоянстве моего существования в двадцать первом веке. Я подумал о Чарльзе: как бы он обрадовался, узнав о чём-то подобном. На практике всё заполняло смятение и беспокойство. Я жил на нервах, и было бы ещё хуже, если бы не след Алекс передо мной.
Жаклин вернулась, и я почувствовал некоторое удовлетворение от того, что она села ближе ко мне, чем к другим солдатам. Я задумался о её роли во всём этом: кем она была и как много знала. Сходство Жаклин с Алекс казалось поразительным: она могла быть её сестрой или, как мне пришло в голову, кем-то из предков или потомков, и у неё был отчим – путешественник во времени. Причём, Жаклин явно не распознала моё перемещение во времени, как это сделал он. Всё казалось невероятной паутиной интриг или совпадений.
Молодой солдат Билли достал из сумки на моей лошади металлическую миску и ложку и сунул мне в руки, после чего последовала порция приготовленной еды.
– Как всегда, солёная говядина и кукурузная мука, – радостно ответил он. Билли, очевидно, считал себя лично ответственным за меня и Жаклин и предложил ей то же самое, но она отказалась. Я осторожно прожевал пищу. Она оказалась грубой и, видимо, содержала в себе определённый процент песка, но я был голоден. Мужчины что-то бормотали между собой, явно желая поскорее покончить с едой и немного поспать. Мне стало неловко, что Жаклин не ест, и я обратился к ней, пытаясь подражать