а дачники за меня горой стояли. Вот чоповцы и спалили, спасибо, мы с Полкашей живы остались. Но идти было некуда, так что вернулась я в родной дом, а дочка беременная, зять меня на порог не пускает: куда, мол, старая, и без тебя места мало, его мать приехала с детьми помогать. Вот так я и осталась на улице. Зато хотя бы на внучку смотрю, у них дом вон за забором. Подходить я не решаюсь, а так, издалека, – дрогнул голос Люси, и она утерла слезу, поджав дрожащие губы. – Да и… – махнула она рукой, – грех жаловаться.
– Но подождите, – сидела я, оторопев от такого рассказа, – но это же Ваше жилье! Почему какой-то… – сдержалась я, чтобы не выругаться, – позволяет себе так с Вами обращаться. А дочь? – возмутилась я, переваривая услышанное.
Люся лишь пожала плечами.
– А почему Вы в дом престарелых не уедете? Еще куда-то на работу устроиться? – стала придумывать я варианты.
– Да куда мне, доченька, – доела уже холодный суп Люся, – документы ж сгорели. Хотела восстановить, но справка нужна от участкового, что я тут жила, так он, окаянный, денег с меня требует – пятьдесят тысяч, – тяжело выдохнула она. – Я вот пенсию коплю, к концу лета накоплю нужную сумму, даст Бог, и что-то буду думать. Ой, Ванька – паразит, Христа на него нет. Как был хулиган, так и остался. А я ведь поваром работала в школе вон той, – кивнула она на мою гимназию, – все его подкармливала, родители ж у него алкашами были, он в старенькой одежде ходил, вечно голодный. Вот и отплатил добром.
Я онемела.
– Людмила Иванна? – уставилась я на нее. – Я ж училась в гимназии, Вы ж булочки с сахаром сами стряпали, – узнала я в старой женщине когда-то молодую, добродушную и заботливую повара.
– Да, Наденька, я это, – стыдливо спрятала она глаза. – Бомжом стала, – сжалась она в комок. – Дожила, – снова тяжело вдохнула она, пряча глаза.
– Людмила Иванна, пойдемте ко мне, решим мы как-то вопрос Ваш, – подскочила я.
– Да нет, Наденька, – стала отмахиваться от меня повар, – все хорошо у меня, все хорошо, родная.
– Подождите, – только дошло до меня, – участковый – Ванька-Встанька что ли? – вспомнила я, что училась с оборванцем из семьи алкашей, которого всегда подкармливали в столовой, он по три порции съедал. Его все били нещадно, а он только встанет, отряхнется и снова в драку лезет, поэтому его так и прозвали.
– Он, да, – махнула рукой с досады Людмила Иванна.
– Вот говнюк, – выругалась я и поежилась от порыва ветра. – Ну я ему задам, – вылетела я из-под грибка и со всех ног кинулась в коморку участковых в соседнем доме. Правда, в это время там уже никого не было. Хотя участковых наших постоянно не было на месте, по словам соседей, то они у хачей в чебуречной пропадали, то в сауне у Ашота с проститутками зависали. В общем, особо не напрягались, как они говорили – крышевали все злачные места района.
Когда я вернулась, Людмилы Иванны под грибком уже не было, «домик» ее тоже был пуст, так что я просто поднялась домой. С меня градом текла вода. Вышла я без