экстернате.
Томпопотька сочувственно поцокал языком.
– Болеешь чем?
– Нет, почему? Просто родители считают, что программу начальной школы можно пройти гораздо быстрее, а не тратить на неё четыре года. Они сами со мной занимаются, а потом я экзамены сдаю. Вот сейчас сдал за третий класс, и мы поехали отдыхать.
– А, ну тогда понятно. А сколько ж тебе годов?
– Восемь.
Дед уважительно поднял брови и покачал головой.
Место для гамака они подыскали вместе, и Томпопотька послал Георгия за Лидией Петровной – чтобы она лично одобрила. Лидия Петровна явилась не одна, а с молодым мужиком, похожим на Марьяну.
– Это мой дядя Максим, – представил их друг другу Георгий, – а это дедушка Том Иванович.
Максим энергично пожал деду руку и предложил помощь. Лидия Петровна, смущая Томпопотьку великосветскими манерами, смеющимся взглядом молодых глаз и колыханием роскошного бюста, определила высоту и попросила сделать крепление понадёжнее, ибо она сама намеревается в особо жаркие дни проводить здесь, в тени старых яблонь, часок-другой после обеда. Томпопотька с жаром заверил, что сделает всё в лучшем виде и крепление выдержит даже двоих. Если, конечно, не лопнет дно самого гамака. Спохватился, что сморозил лишнее, и смущённо замолчал. Вдвоём с Максимом они вбили массивные крюки и подвесили гамак. Прибежал опять посланный в дом Георгий, за ним шла Алёнка, держа в охапке клетчатый плед и подушку. Увидела Максима и застыла с открытым ртом, не слыша, что ей говорит Лидия Петровна.
– Чего стоишь, как истукан? – оговорил дед и забрал у неё плед. Сложил пополам, постелил в гамак, бросил туда же подушку. Обернулся к Лидии Петровне:
– Готово. Прошу.
Она весело улыбнулась. Томпопотька приосанился и расправил широкие плечи. Грудь колесом – гусар, да и только! Усов, правда, не хватает.
– Ну, кто первый попробует? – спросил Максим, качнув гамак, и посмотрел на Алёнку.
Та вспыхнула и опрометью понеслась к дому. Все засмеялись. Георгий закричал:
– Я! Я!.. – забрался в гамак, вытянулся на спине, заложил руки за голову и мечтательно уставился в голубое небо, полускрытое яблоневыми ветками. – Максим, покачай, пожалуйста.
Максим принялся покачивать гамак, а Томпопотька – извиняться за Алёнку, напирая на то, что «девка деревенская, не обвыклась ещё».
– Оробела, – с досадой объяснял он, – а вообще, она девка ловкая, работящая. – И поспешил увести её домой, тем более, что сегодняшние дела были уже сделаны.
Дома он отчитал молодайку за бестолковость и наказал впредь быть старательной и расторопной, чтобы не потерять места, и вкратце пересказал разгоревшийся сегодня в доме её бабки скандал. Алёнка разволновалась ещё пуще и с гудящей головой пошла разыскивать детей, готовить ужин и обдумывать навалившиеся на неё в последние дни переживания. А Томпопотька в прекрасном расположении духа пошёл к себе в горницу – собираться к Любаве.
Через