говорит…
Остальная компания у печки отвечала глухим ропотом на эти слова. Даже двое игроков в домино подняли головы, как бы протестуя против философской филантропии, затесавшейся в «Рассвет».
– Подите вы со своей филантропией! – воскликнула улыбающаяся хозяйка, кивнув сильнее, чем обычно. – Послушайте. Я женщина, да. Я ничего не знаю о философской филантропии. Но я знаю то, что я видела, видела своими глазами на белом свете. И говорю вам, друг мой, что есть люди (не только мужчины, но, к несчастью, и женщины), в которых вовсе нет доброго начала. Есть люди, которые заслуживают только ненависти без всякого снисхождения. Есть люди, которых надо клеймить, как врагов человечества. Есть люди, лишенные всякого человеческого чувства, которых следует истреблять, как диких зверей. Я надеюсь, что их немного, но я видела таких людей в этом мире и даже в этом маленьком «Рассвете». И я не сомневаюсь, что этот человек, как бы его ни называли – я забыла его фамилию, – один из таких людей.
Полная воодушевления речь хозяйки была встречена общим сочувствием со стороны посетителей «Рассвета».
– Да, если ваша философическая филантропия, – продолжила хозяйка, откладывая работу и вставая, чтобы принять от мужа суп для пришельца, – церемонится с такими людьми на словах или на деле, то пусть она убирается из «Рассвета», потому что цена ей грош!
Когда она поставила суп перед посетителем, последний взглянул ей прямо в глаза, причем усы его приподнялись под носом, а нос опустился над усами.
– Хорошо, – сказал швейцарец, – вернемся к предмету нашего разговора. Так вот, джентльмены, когда этот человек был оправдан судом, марсельцы стали говорить, что дьявол выпущен на волю. Так и пошла в ход эта фраза, и только это она и означает – больше ничего.
– Как его фамилия? – спросила хозяйка. – Биро, если не ошибаюсь?
– Риго, сударыня, – возразил рослый швейцарец.
– Да-да, Риго!
После супа путешественнику подали мясное блюдо и зелень. Он съел все, что было перед ним поставлено; допил вино, потребовал стакан рома и закурил папиросу за чашкой кофе. Подкрепив силы, он воспрянул духом и принял участие в разговоре с довольно покровительственным видом, как будто его общественное положение было гораздо выше, чем казалось.
Потому ли, что посетителям было некогда, или потому, что они почувствовали свое ничтожество, только все они разошлись один за другим, и так как никто не явился им на смену, то их новый Глава остался полным обладателем «Рассвета». Хозяин бренчал посудой в кухне, хозяйка сидела за работой, а путешественник курил и грелся у камина.
– Виноват, сударыня, этот Биро…
– Риго, сударь.
– Виноват, Риго… Он чем-нибудь заслужил вашу немилость, сударыня?
Хозяйка, которой новый посетитель казался то красивым мужчиной, то уродом, заметив его поднявшиеся усы и опустившийся нос, решительно склонилась к последнему мнению.
– Риго – злодей, – сказала она, – убивший свою жену.
– А, а! Да,