нас.
– Всё будет хорошо, – прошептал я, сам не веря своим словам. – Всё… обязательно будет хорошо. Мы… Мы справимся.
Утром, перед её отъездом, я не стал устраивать сцен прощания. К чему эти лишние слова, эти слёзы, эти… клятвы? Мы и так всё знали. Всё понимали. Без слов.
Я лишь поцеловал её. Долго, крепко, жадно… Словно пытаясь вложить в этот поцелуй всю свою любовь, всю свою нежность, всю свою… боль.
– Я верю в тебя, – сказала она, улыбаясь. – Я… Я знаю, что ты вернёшься. Всё будет хорошо.
И уехала. А я… Я остался один. Один на один со своей… судьбой.
Я поднялся в свой кабинет, взял в руки конверт, который принёс курьер… Медленно, словно в замедленной съёмке, сломал печать, развернул плотную, пахнущую воском бумагу…
«Принц Альберт».
Вот оно что… Значит, всё-таки… Значит, слухи не врали. Значит, я… Я прав.
Судьба, эта жестокая, безжалостная стерва, снова посмеялась надо мной. В тот момент, когда я думал, что обрёл… всё, она решила отнять у меня… всё. И заставить бороться. Бороться за свою жизнь. За свою любовь. За своё… будущее.
Что ж… Я принимаю вызов. Я… готов.
Главный канцлер
Его Высокопреосвященство, Главный канцлер Аквиларии, Огюст де Монфор, любил свою власть. Не ту показную, формальную власть, ограниченную законами, традициями, этикетом и прочей, по его мнению, чепухой, а ту истинную, тайную, почти абсолютную власть, которая позволяла ему дергать за ниточки, управлять судьбами людей, словно марионетками в искусно поставленном кукольном театре. Он упивался ею, как старым, выдержанным, терпким вином, ощущая её пьянящий, обжигающий вкус на кончике языка, смакуя каждый глоток.
Он был прирождённым политиком, интриганом, стратегом… Пауком, терпеливо, методично плетущим свою паутину, расставляющим хитроумные ловушки, поджидающим свою жертву. Он досконально знал человеческие слабости, пороки, страсти, желания… И виртуозно, с циничным расчётом, использовал их в своих целях. Он знал, чем зацепить, на что надавить, какую приманку использовать, чтобы заманить в свои сети, в свою липкую паутину очередную жертву. А когда жертва, наконец, попадалась, беспомощно барахталась, запутывалась всё сильнее, он медленно, с нескрываемым наслаждением, почти сладострастно, подбирался к ней, чтобы нанести последний, решающий, смертельный удар.
Аквилария… Огромное, могущественное королевство, раскинувшееся от заснеженных, неприступных вершин Пиренеев до лазурных, тёплых берегов Средиземного моря. Страна с богатой, славной историей, древними, нерушимыми традициями, сложной, запутанной, как лабиринт, системой управления. Король, Совет Двенадцати, Верховный Суд, гильдии, цеха, ордена, тайные общества… Каждый тянул одеяло власти на себя, пытаясь урвать кусок побольше, пожирнее, повкуснее. И во всём этом кажущемся хаосе, во всей этой, на первый взгляд, неразберихе, Главный канцлер чувствовал себя, как рыба в воде. Как… паук в своей искусно сплетённой паутине.
Формально, власть в Аквиларии принадлежала