изменениях – так же, как она помогала ему постепенно возвращаться к жизни из эмоционального оцепенения.
– Знаешь что, – сказал он внезапно, – давай попробуем. Сегодня после занятий. Я уже подготовил несколько культур для очередной серии тестов. Если добавить твои экстракты…
Роза просияла, и это простое выражение радости что-то затронуло в нём – какой-то давно спящий, почти забытый рецептор счастья.
Вечер в лаборатории затянулся до глубокой ночи. Они работали бок о бок над импровизированным экспериментом – Роза готовила стандартизированные экстракты из бакопы и гинкго, принесённых из оранжереи, Александр настраивал оборудование для наблюдения за клеточными культурами.
– Иронично, не правда ли? – заметила Роза, осторожно смешивая растворы в точных пропорциях. – Мы изучаем, как сделать нейроны более устойчивыми к стрессу, при этом сами почти не спим и живём на кофе.
– Классический парадокс исследователя, – кивнул Александр. – Те, кто изучает здоровый сон, чаще всего страдают бессонницей. Специалисты по питанию пропускают обед из-за работы. А нейробиологи редко применяют знания о работе мозга к собственным привычкам.
Она улыбнулась, поправляя выбившуюся прядь волос. В свете лабораторных ламп её рыжие волосы казались почти бронзовыми, а тени под глазами от усталости придавали взгляду глубину.
– Думаю, мы готовы к первому тесту, – сказала она, протягивая ему аккуратно подписанные пробирки. – Это контрольная группа, это – с экстрактом гинкго, а этот содержит смесь бакопы и розмарина. Я думаю, синергетический эффект может…
Пробирка выскользнула из его пальцев, когда он принимал её. Тонкое стекло разбилось о край стола, разбрызгивая драгоценный экстракт.
– Прости, – он смотрел на свою руку с недоумением. Мелкое дрожание, которое он заметил утром, вернулось – едва заметное, но определённо присутствующее.
– Ничего, – Роза быстро схватила бумажные полотенца. – У меня есть запас. Ты в порядке? Выглядишь бледным.
– Просто устал, – он отмахнулся. – И уже поздно. Может, продолжим завтра?
Она кивнула, хотя в её глазах мелькнуло беспокойство. Пока они убирали рабочее место и закрывали лабораторию, Александр украдкой разглядывал свою руку. Дрожь прекратилась, но он помнил это странное ощущение – будто на секунду мышцы вышли из-под контроля.
Усталость, убеждал он себя. Просто переутомление. Три месяца интенсивных исследований, недосыпание, стресс после потери родителей – любой организм начал бы протестовать.
Но глубоко внутри, в той части мозга, которая обрабатывает информацию прежде, чем она достигает сознания, уже формировалась тревожная связь. Дрожание рук. Внезапная потеря координации. Признаки, которые он видел у одного из профессоров год назад, перед тем, как тот ушёл на длительный больничный…
Весеннее солнце превратило заброшенный сад в клубок зелени и света. Александр и Роза сидели на старой садовой скамейке, только что расчищенной