первую уединённую ночь, но всё случилось иначе. Их разделили. Яра заплутала в навьем тумане, потеряв из вида всех: и жениха, и стариков, которые могли пострадать от оборотней.
От этого осознания девица тяжело сглотнула и крепче впилась объятиями в бабушку, несмотря на то, что каждое движение давалось ей с мучением. Дедушка похрапывал на полатях – значит, он тоже в порядке.
– Болит, – хрипло призналась она. – Всё тело болит. Ломит.
– Конечно, ты же в овраг упала да головой стукнулась, – вздохнула бабушка. – Что с тобой произошло? Хорошо, что Данияр нашёл тебя и принёс сюда.
Данияр… Меж разлукой с ним во время свадьбы и пробуждением в родной избе не хватало воспоминаний. Яра мысленно очутилась в тумане меж накрытых столов и увидела ворожею, царапающую символ на её запястье. Тело прожгло холодом. Девица выпростала руку из-под покрывала – знак всё ещё был на месте, напоминал о себе тонкими красноватыми линиями. В ночи да в страхе Яра и не подумала рассмотреть его, а теперь вдруг поняла, что он ей знаком, где-то она уже встречала подобный символ, и не раз. Взор упал на изножье лавки, где лежал свёрнутый мятель. Видно, тоже Данияр принёс.
– Что это? – Девица показала бабушке руку. – Ворожея начертила.
Старушка перехватила взгляд внучки.
– Это обережные знаки, как я вышила на твоём мятеле. Обращение к прежним богам, чтобы они защитили тебя. От злых взглядов, от дурных наговоров, от нечисти. От оборотней, в конце концов.
Яра не удивилась, когда бабушка заговорила о прежних богах, о запретном. Не видела она никогда в стариковской избе образов нового бога, насаженного князем, не слышала молитв к нему и благостных упоминаний. Язычество осталось в их крови, пусть они никогда открыто не говорили об этом. Яра и сама сомневалась, в кого ей теперь верить. Похоже, только прежним богам, а не Единому, было по силу тягаться с тем навьим миром, который открыла для себя девица.
– И ворожея тоже хотела тебя защитить, – добавила бабушка, очерчивая пальцами знак на запястье внучки. – Почему?
– Она говорила, что я избрана богами. Но волки в это не верят, поэтому она оберегала меня от них, – припомнила Яра.
Волки. Следующая картина мигом вторглась в сознание девицы: горящие в тумане глаза и звериные очертания. Звук преследующих шагов, запах смерти и ощущение жадного дыхания за спиной. Яра будто вновь почувствовала, как нож выпадает из её рук, а Богдан пригвождает её к дереву. Кожа помнила его прикосновения. Каждая клеточка тела, одаренная поцелуями оборотня, вспыхивала при мысли о нём. Порочные ласки преследовали девицу, стоило ей лишь на миг сомкнуть веки.
Но вдруг образ его развратной улыбки и объятий сменился на другой – багровый наконечник стрелы, выглядывающий из-под рубахи. И сама Яра на дне оврага, лежащая под медленно опадающими на землю перьями. Воспоминание будто хлестнуло её плетью. Девица хотела вскочить с лавки, но её хватило лишь на то, чтобы со стоном приподняться. Она ужаснулась, мысленно восстановив картину