исподнюю рубаху. Тепло размаривало, испаряло тревогу из мыслей. Яре даже не хотелось думать о том, почему у ворожеи растоплена баня: быть может, колдовство всё делало за неё, или сама собиралась пойти, да не успела из-за гостей, или… «Или была подготовлена для кого-то другого», – запоздало предположила Яра и вскрикнула, приметив за осевшим паром мужской силуэт.
ГЛАВА 22. Кругом голова, задыхаюсь я
Артем Пивоваров – Кислород
– И тебе доброй ночи.
От намеренно вежливого голоса, не скрывающего насмешку, по телу расползлись мурашки. Девица стояла перед молодцем почти обнажённая. Рубаха, взмокшая после купания в реке, бега и жара парилки, казалась полупрозрачной. Она не столь скрывала, сколь подчёркивала фигуру Яры: тёмные навершия вздёрнутой груди, выделяющиеся через светлую ткань, тонкую талию, округлые бёдра, по которым Богдан скользил томным взглядом. Девице стоило прикрыться и ринуться вон, но она замерла на месте. Впереди – оборотень, за калиткой – тоже, так куда бежать? От духоты голова шла кругом. Хотелось довериться обещанию Ведары, что её гостью никто не обидит. Яра быстро расправила рубаху, чтобы та отлипла от кожи, но взор Богдана из-под полуопущенных ресниц всё равно задевал каждый вершок её тела, что ненароком выделялся под мокрой тканью.
– Садись, – мягко произнёс молодец, указывая на место рядом с собой.
– Нет.
– Так и будешь стоять?
Девица упёрто кивнула, встретив в ответ усмешку. Несколько мгновений они обменивались изучающими взглядами. Богдан неспешно растирал мыльным отваром голый торс, аккуратно обходя рану, которая почти затянулась. Мышцы на руках и животе напрягались при движениях, и Яра невольно облизнула губы. Это не укрылось от молодца. Дымка пара не смогла утаить задорный блеск в его взоре. Во рту у девицы пересохло, щёки покраснели. Она опустила глаза, скрывая плескавшийся на их дне стыд. Повезло, что молодец прикрыл бёдра холстиной, а не оказался полностью раздет.
Ноги подкашивались, голова кружилась от горячего воздуха, а рубаха прилипала обратно к коже. Непоколебимости девицы хватило ненадолго. Она замерла перед соседом, как натурщица перед художником, и ощущение, что её тело полностью открыто на обозрение молодца, смущало ещё больше. Яра прикусила губу, а после уселась на противоположную лавку, подальше от Богдана. Это место было ниже и дальше от печи, но и тут жар ощущался сполна. Оборотень снисходительно улыбнулся, показав клыки, и встал.
– Ведара сказала, что здесь меня никто не обидит, – предупредила Яра, с вызовом глядя соседу прямо в глаза, пока он приближался.
– Так и есть. – Богдан опустился рядом с ней. – Я не сделаю ничего дурного, если, конечно, сама не пожелаешь.
Девица нарочно отвернулась, чтобы даже мельком не смотреть на него. Пусть разговаривает сам с собой и рассматривает её спину, раз уж не оставляет её в покое! Но запал смелости и дерзости испарился тотчас же, как Богдан обхватил