обнимал её, оставила на месте. Близость мучила и приносила удовольствие, от которого девица была не в силах отказаться. Она не отдалялась, а продолжала прижиматься к крепкому телу оборотня, хотя он не держал её. Хотелось продлить мгновения, за которые ей поутру будет стыдно. Главное не переступать черту. Богдан перебирал Яре влажные волосы, после отвёл прядки в сторону и подарил ей поцелуй в шею. Она прикрыла глаза и услышала его тихий голос:
– Оборотни не знают человеческих чувств. Мы словно заперты под непроницаемым панцирем, не ощущаем жалости и любви. Но когда я впервые увидел тебя, ночью на топях, камень на сердце пошёл трещинами. Когда мы встретились во второй раз, утром возле дома, каменная крошка окончательно рассыпалась, впервые за многие лета волчьей жизни я ощутил биение в груди, от которого отвык сразу после первого обращения. Ко мне вернулось дыхание жизни. Свет стал ярче, день длиннее, запахи насыщеннее. – Богдан перевёл дыхание и поведал: – Когда-то я потерял жену. Она хотела быть со мной, несмотря на проклятие богов, но я оттолкнул её. Оборотни стоят на Калиновом мосту[1], между Явью и Навью, и я не готов был утащить её за собой в мир смерти. И тебя я тоже хотел уберечь от этой участи, потому сквозь душевную боль изгонял из деревни. Но тебя влекло ко мне, поэтому я сдался и дал себе время насладиться тобой – хотя бы немного – и снова оттолкнуть. А потом понял, что не могу отпустить тебя, как жену. Не могу повторить ошибку.
Яра оторопело слушала признания молодца. Время будто замерло, воздух в бане сгустился, паровая завеса отделила их двоих от всего мира. Несмотря на жар, кожа покрылась мурашками. Богдан вернул руку на бедро девицы, на сей раз не встретив сопротивления, и сжал ткань её нательной рубахи. Губы Яры со вздохом приоткрылись.
– Как ты можешь так говорить? – Она стиснула ноги, не позволяя молодцу подобраться к самым чувствительным точкам. Несмотря на его признание, от которого трепетало всё – от тела до души, – она решила прислушаться к голосу разума. – Я ведь замужем. И я видела тебя с Ведарой.
Воспоминание болезненным ожогом засаднило в памяти.
– С Ведарой? – В голосе Богдана послышалась озадаченность. – Когда?
– Когда приехали охотники.
Оборотень замолк. Он всё так же медленно перебирал ткань нательной рубахи, слегка задирая её, и вспоминал. Яре хотелось, чтобы он не отпирался, а признал ошибку. Она повернулась к нему полубоком и всмотрелась в его лицо.
– Ведара действительно была у меня. Как и у всех оборотней, – произнёс вскоре Богдан. – Помогала нам обмануть охотников.
– Чем? – с горечью усмехнулась девица. – Крепкими объятиями и поцелуями?
– Мороком. Волки должны были сбежать в лес, но как это сделать, если охотники следили за всеми туманчанами? Потому Ведара наслала морок, будто мы дома, занимаемся привычными делами.
– Хороши у тебя «привычные дела»! Ты не думал, что не только охотники, но и я могу это увидеть?
– В тот момент я думал о том, как спасти свою жизнь,