расспросить его. Ведара понимала, что охотник что-то задумал, что слова его – лишь отговорка, чтобы увидеться, и всё же было интересно, что он собирается ей сказать.
– Я слушаю. – Ведара разлила чай с мёдом, поставила на стол свежие пирожки и села напротив Данияра.
– Да вот, сердечная мука меня истязает. – Охотник приложил руку к груди и наморщился от наигранной боли. – Одна девица от меня нос воротит. А меня к ней тянет, будто она меня приворожила, что за чары такие?
Ведара хмыкнула:
– Эта ворожба любовью зовётся, только не «девица» её наложила, а сами чувства твои.
– И что же делать? Кажется, простыми снадобьями тут не обойтись?
Данияр улыбался, а его взор терзал губы ворожеи, ласкал их, будто вживую прикасался. Охотник. Он умел выслеживать добычу, ставить капканы, чтобы рано или поздно поймать свою цель. С Ведарой он вёл себя так же. Она знала о его намерениях, однако всё равно медленно шла в его руки, сама не понимая, как так получается. И Данияр продолжит добиваться своего, пока не заполучит её.
– Есть способ снять чувства, – мягко проговорила Ведара, поднимаясь из-за стола.
Она придумала, как обыграть охотника. Чтобы отвадить его, придётся ненадолго поддаться ему. Ворожея откинула назад длинные волосы, провела рукой по шее, ощущая, как вслед за её движениями неотступно перемещается взгляд Данияра. Это будоражило. Разносило приятную негу по телу, отдавалось сладкими мурашками, которые расползались, будто круги на воде от брошенной гальки. Ведара тронула тесёмки на вороте рубахи. Она потянула за них, обнажая ключицы и верх груди. Девица провела пальцами по плечам, стягивая с них ткань.
Данияр не выдержал искушения. Он вскочил и, подняв ворожею на руки, усадил её на стол перед собой. Их губы тут же встретились в пылком поцелуе, в который были вложены и палящие солнечные лучи, и штормовой ветер, и ослепляющая снежная буря. Танец языков дополняли порывистые движения рук. Охотник то сжимал талию Ведары, то гладил бёдра, прикрытые рубахой. Она, ничуть не стесняясь, приподняла ткань, позволяя ему вдоволь насладиться близостью тел.
– У меня есть условие, – предупредила ворожея, когда пальцы Данияра коснулись входа в лоно.
Он будто почувствовал, что следующие слова ему не понравятся, и сильнее впился в девичьи губы. Охотник сминал их, прижимая к себе Ведару. У неё не было даже мгновения, чтобы заговорить. Он сжал её волосы, не позволяя отстраниться, и провёл рукой по внутренней стороне бедра. Сладкие прикосновения отвлекали, заставляя ворожею позабыть о невысказанном условии. Она не стремилась получить удовольствие, делала всё лишь ради того, чтобы в конце концов отвадить от себя Данияра, но тело отчего-то с жаром откликнулось на него, лоно пульсировало, готовое принять в себя молодецкую плоть. Ведара с трудом разорвала поцелуй.
– Условие, – проговорила она с придыханием. – Возьмёшь меня – и это будет наша последняя встреча.
Данияр вновь прижался к её губам, и она возликовала – согласен. Его поцелуи опустились