И теперь он рассматривал в подзорную трубу её взгляда море, как очередной поход: на рыбалку. Тем более что своей жилплощади у него не было. А потому Кассандра особо и не распыляла по отношению к Ганеше пыльцы своей активности. Ведь она, согласно тому же карлу Марксу, наливается мёдом лишь «при удовлетворении зомби своих потребностей». В данном случае – потребностей социального роста. Что ему оставалось? Кривотолки, которые он и пытался для себя хоть как-то истолковать – в толчёнку заблуждений и накормить хотя бы ею свою больную до мяса плоть.
– Прокол, вот прикол! – только и подумал вслух Банан, собрав все её пред’посылки его в море в единый букет вышеозначенного вывода. И надкусив горький лепесток черной розы разочарования, сплюнул его в траву.
Ритуально лизнувшись на прощанье, они расстались.
Спешно проходя мимо «родового гнезда» Пенфея, Банан обнаружил, что окна его деревянного одноэтажного дома завалила опухоль тьмы. Вылез из холодной сауны реальности, обернулся в сырую простыню одиночества и вошел в парилку своих новоиспеченных воспоминаний:
Мечты у Кассандры были простые и праздничные, как новогодние подарки!
«Тьфу ты, черт, вот привязалась-то, – подумал Банан. – Крутится в голове, как белка в колесе»
Но вдруг ему стало щемяще грустно. Настроения он менял, как перчатки. И кто-то внутри него опять заиграл на саксе своё «Ступай тише».
Он действительно менял настроения, как другие меняют перчатки. Надевая на себя ту или иную эмоцию и наблюдая, как она влияет на весь организм в целом. Какие в нём появляются горчинки и кислинки, или – то ошарашивающая, то чарующая сладость. Постепенно поняв, что в каждом настроении есть своя индивидуальная изюминка, и с удовольствием её смакуя. Наслаждаясь теми алкалоидами, возникновение которых она в нём провоцировала.
Кроме эмоции страдания. Ведь мы таким образом мыслей, действий и выражением чувств показываем и себе и другим то, как нас незаслуженно и несправедливо обидели. Безусловно эмоционально преувеличивая ситуацию: чтобы это стало ещё более очевидным! И себе и другим. Для того чтобы не мы, так нам помогли разобраться с возникшими у нас проблемами.
Это основа всякого искусства.
Но мы, таким образом, будим в себе капризного ребёнка. Вначале – в форме игры. А затем, если нам кто-то действительно помогает, мы берём на вооружение этот эмоционально-психологический прием и каждый раз уже сознательно впадаем в детство, только и истеря по поводу и без. С каждым разом всё слабее обладая инициативой. Логикой. И постепенно инфантильно выпуская поводья жизни из своих рук. Делая их всё более слабыми и утончёнными, изысканными, нежными. Начинаем заботиться о внешнем виде рук, ног, лица. И – всего тела. Чтобы привлекать всё большее внимание окружающих. И они ещё охотнее нам сочувствовали и решали за нас встающие на нашем пути трудности.
Встающие для того чтобы