они висли в мягком воздухе двора, в опьяненном мозгу Банана судорожно извивался скользучий червячок сумасбродной активности. И с Банан с энтузиазмом кидал в Кассандру словами, отточенными как серп, и вескими как молот:
– Разница между реальностью и симуляцией полностью стирается в явлении. А поскольку симуляция это то, что призвано оказывать на нас конкретное воздействие, то это и есть атрибут действительности. Таким образом, действительность, как экзистенциальная мода, есть стихия. И лишь разумная организация наделяет её онтологическим статусом реальности, позволяя обслуживать и подчиняться зомби, служа ему для краткосрочных целей. А это и есть симуляция. Именно поэтому любой вымышленный образ и воспринимается нашим подсознанием гораздо реальнее, чем банальная серая действительность. Чем и пользуются рекламщики, внушая нам свои иллюзии, и вообще все те, кто создает то, чего никогда до этого не было, а теперь – есть. Заставляя нас всё это есть. Да ещё и причмокивать!
Но Кассандра его слов в рот почти не брала, не спеша с ответом. И только утомленно отмахивалась от его ударов по её психике, укромно развалившись в роскошном кресле, как на троне. Да в тишь, знай себе, потягивала оставшееся шампанское, на каждый его тезис отсверкивая хрустальным бокальчиком мерцающие радуги блуждающей под музыку рукой.
– То есть, став орудием труда, – продолжил размышлять Банан о природе обмана, – симуляция – это точно такая же часть действительности, как и любая другая. Иллюзорность которой мы можем обнаружить только если тут же осознаем, что при помощи этого искусственного образования на нас идёт прямая атака, и сможем начать ей сопротивляться. Как и любой стихии, начав тут же управлять собой. Оплотом от которых есть наш собственный остов – распорядок дня и разумный уклад жизни. А это всегда проблематично, ведь он основан на правильном целеполагании. А правильность всегда не просто скрывается от каждого, но бессознательно нами же размывается под действием стихийных сил в твоём же собственном организме под напором суматошно возникающих желаний. Да и – в разуме, под контрастным душем эмоций. Что и делает атаку симуляцией успешной. Благодаря тому, что мы на неё реагируем. Примерно так, как от нас и ожидалось. Реорганизуя это изобретение через апробацию в прием, а в случае успеха – в индивидуальный навык. А через обучение этому навыку других – в социальную реальность, то есть – действительность. Перестав быть корпускулой и став – волной. Стихией. А когда это явление становится массовым, симуляция просто обречена на успех! Ведь все обыватели всё время спят прямо на ходу – в массовом сознании. Позволяя другим закрепить в себе их бытовые навыки. Не просто пойдя у них на поводу, но ещё и пытаясь стать их лидером. То есть – не просто оболваненным болваном, но флагманским болваном – оболванивателем! Каким и стал Пенфей, как их ярчайший представитель.
– Ну, что,