её кресла.
– Да, я с работы, – вяло ответил тот, поправляя костюм-тройку. И утёр рукой косметический пот с томленого лба.
– А где? Кем ты работаешь? – не отпускала та.
– Охранником, – сдержанно ответил Аякс, не скрывая сияния. И мощно выгнув трёхколёсную грудь, стал стягивать удавку галстука. – В «Риэлти». Ну, знаете?
– Да-да-да! – закивала Поликсена. – И что там платят?
– Я не имею права разглашать коммерческую тайну! – роскошно улыбнулся Аякс, обнажив выдающиеся зубы рождественского кролика.
И открыв себе хладную бутылку пива, Аякс взялся смачно выпрастывать требуху какого-то смехотворного анекдота, у которого борода была заткнута за пояс, как какой-нибудь культурно-исторический кинжал. Но девушки его ещё не слышали и звонко смеялись.
– Я тебе говорил, – обратился Банан к Пенфею в полголоса, – что Аякс ещё разговорится.
– Дай-то бог! – вздохнул Пенфей и кинул острый взгляд в окно.
Взгляд далеко отлетел и, описав в воздухе дугу, воткнулся в блуждающих в полутьме прохожих.
Пенфей встал и включил притаившийся на секретере светильник, обдав девушек мягкой волной интима.
– Ну, что ты решил, Пенфей? – неотступным тоном спросила Кассандра в плавно покачивающейся тишине.
– Да-да-да! – подхватила Поликсена падающий в яму молчания вопрос. – Пора выбирать, как себя вести!
– Пойдемте, девчонки, воздухом подышим! – наконец-то выдавил Пенфей с гримаской веселящейся озабоченности. И пошел к выходу.
Банан, отставив хрустальный бокальчик с пивом, с трогательной заботливостью проводил до двери всех троих.
Озадаченным взглядом, пока скрипучим ластиком двери их ни стёрло с листа комнаты.
Банан и Аякс попрыгали в кресла и серьёзно занялись пивом.
Через пару минут в дверном проёме нарисовалась удрученная Кассандра и, озабочено скрестив руки-ноги, забилась в угол дивана.
– Что с тобой? – не одуплялся в их движении Банан, пригубив чарующую жижу.
– Ничего! – отсушила ему хобот та.
И, чуть подсидев, снова кинулась, раскинув руки, в чёрную пропасть улицы.
Пустые бутылки, как отстрелянные гильзы, весело отлетали под стол.
Затем объявилась погруженная в «каменный мешок» мрачных мыслей Поликсена. И стала шарогонить из угла в угол, зыркая по сторонам.
– Что за движение? – подкапывался под белую стену неведения Банан, в тишь уже начиная стебать.
Но та лишь поджала плечи и так и вышла из комнаты, оставив в воздухе гнилую вонь беспокойства.
После они появились обе, на чуждом языке недомолвок о чём-то гоношась в словах. Сделали круг почета до стола, выпили пива и снова вышли.
А Банан и Аякс сидели и с пошлой вальяжностью трактовали под пиво раскручивающийся спектакль с нескромностью залётных зрителей.
Явление 4. В комнату, о чём-то своём перекидываясь в паре в волейбол слов,