Церкви, как кому-то хотелось бы такового, потому что не она воспитывала их и не она возводила их в сан иерархов.
Как только очередной епископ отходил в мир иной, где ожидал его неминуемый Божий суд за недостоинство и злокозненность, королевские сановники брали в свое управление церковное имущество, грабили церковную казну, забирали или уничтожали жалованные грамоты и фундушевые листы на маетности, даже не гнушались выскабливать фундушевые записи, которые вписаны были, как казалось, навечно, в напрестольные Евангелия. Новопоставленный епископ всегда находил свою епископию ограбленною и в расстроенном состоянии. Короли польские в меру слабых сил своих стремились предотвратить разграбление церковных имений, издавая для сего особливые универсалы и постановления, но повеления эти, как правило, исполняемы не были. Но таково было общее и всегдашнее отношение к королевскому слову. Король вроде бы был, но каждый значный пан жил сам по себе, мало придавая значения королевскому слову. Иногда месяцами и кварцяное войско никуда послать не могли против татар, – втемяшется кому-нибудь в голову произнести излюбленное Liberum veto, – и грабят безнаказанно татары земли коронные, тысячами гонят к Перекопу ясырь, пока паны уговаривают несговорчивого гордеца забрать свое слово не позволям обратно.
Впору было бы и отчаяться, видя толикое запустение Церкви Божией, насилие ее даже в прежние времена, если бы не редкостные верные православия, которые, невзирая на таковой сатанинский разгул и на разливанное море католического иезуитства, оставались верными сыновьями Матери-Церкви, строили храмы и монастыри, учреждали при них школы и богадельни и наделяли их богатыми имениями от избытков своих земных. Их имена достойны остаться в нашей истории: князь Федор Андреевич Сангушко, владимирский староста, построил в своем имении Мильцах монастырь с церковью во имя святителя Николая. На содержание оного монастыря он назначил несколько крестьянских дворов и мельниц, такожде пять селений с крестьянами и со всеми их повинностями, записав свою дарственную запись в напрестольное Евангелие и пометив ее годом 1542, маем 23. Наследники его подтвердили эту фундушевую запись, объявив имения Мелецкого монастыря нераздельными и неприкосновенными, удержав за собою только право избирать из братии архимандрита или игумена и обязавшись защищать монастырь от всяких обид.
Василий же Загоровский, каштелян брацлавский, завещал устроить во Владимире, при своей фамильной церкви Ильинской богадельню, а в селе Суходолы – церковь с богадельнею для нищих и недужных, назначив из своих имений доходы на содержание духовенства; при Ильинской же церкви он устроил школу, в которой Дмитро-дьяк, коллега мой по призванию вот что делал, как в том документе написано: «…детей Руское науки в писме светом дать учити и, не пестяче их, пилне и порядне до науки приводити… А коли им Бог милосердный даст в своем языку Руском, в писме светом, науку досконалую, в молитвах к Богу, сотворителеви