по всем правилам воинского искусства, и столь претерпев, пан Василий Борзобогатый принужден был бежать из замка епископского, оставив свое и церковное имущество во власти победителя.
Таким чином епископ Холмский Феодосий и вступил на кафедру Владимирскую и Брестскую.
Но по жалобе нареченного, но так и не состоявшегося епископа Ивана Борзобогатого, король вытребовал епископа-победителя в суд и для того с особливым письмом послал к нему дворянина Ивана Богуфала. Королевский гонец, захватив с собой на всякий случай нескольких гайдуков Ивана Борзобогатого, явился к епископу Феодосию в соборную церковь Владимирскую и предъявил ему к исполнению мандат королевский. Епископ же Феодосий заявил, что на суд королевский он не поедет, и бросился с посохом на слуг несостоявшегося епископа Борзобогатого, велел своим людям бить их и «топтать ногами» прямо в соборной церкви и, наконец, выгнал всех их из замка, сказав решительно: «Если бы здесь был сам Борзобогатый, то я велел бы изрубить его в куски и бросить псам», а королевскому посланцу превелебный Феодосий сказал, устрашая вконец: «Берегись, чтоб и тебе чего-нибудь дивного не приключилось», о чем и донес дворянин королевский октября 14-го дня 1565 года.
Вступив в управление епархией и невзирая на неподчинение королю, который так и не смог усмирить мятежного епископа Феодосия, нареченный владыка послужил к дальнейшему усугублению позора нашего многострадального православного духовенства и великим соблазном для несчастливой паствы своей. С собственным войском, состоящим из слуг и «приятелей», он самолично делал наезды на имения соседних владельцев, производя разбои и грабежи на большой дороге. Об этом свидетельствует жалоба Петра Лысовского и Федора Ставецкого от апреля 26 дня 1569 года:
«…месеца априля третегонадесять дня, в середу, по заходе солнца, ехали есмо з места Володимера до Ляхова, з слугами своими спокойне, не будучи никому ничого винни; то пак дей владыка Володимерский и Берестейский Феодосий, сам особою своею, з многими слугами своими, погонивши нас на доброволне дорозе у гребли Бриновское, не маючи до нас причины никоторое и не бачачи на стан свой духовный, разбойным а рейтарским обычаем на нас ударил, а напервей сам, рукою своею, мене в голову на темени шкодливе зранил, а слугам своим всих дей нас казал мордовать, бить, рубать. И, за початком дей его самого и розказанем, слуги его стали бить нас. Мы дей, спадши с коней у воду, перед ними втекали, а они дей нас, з воды волочачи, били, мордовали и знову дей мя в голову, кроме того зраненя, што сам владыка зранил, вже з воды выволокши, также шкодливе зранили, три раны задали, и брата нашого, Семена Станецкого, шкодливе теж зранили, немало дей ему ран в голове, на твари и по рукам задали; и слугу его Лаврина Краевского збили, а мене дей Федора збили, змордовали, а слугу моего Васенка зранили, и в тот дей час, при том разбои, немало речей (вещей) в нас поотнимали, побрали, з маетности нашее, которую дей есмо на тот час при собе мели, нас злупили…»
Эта