дал Мелетию Богуринскому подтвердительную грамоту от 1576 года, ноября 10-го дня.
Но епископ Владимирский Феодосий, изнемогший от бремени лет своей жизни, умирать все-таки особо не собирался и, отказавшись от административного управления епископией, не желал расставаться с богатыми церковными имениями, и Мелетий Хребтович-Богуринский, по монашескому смирению своему, вынужден был дать письменное свидетельство о том, что все церковные имения этой епископии он отдал Феодосию в пожизненную аренду и что за все – еще не наступившие даже годы – он получил от него арендную плату сполна…
На основании такой находчивой и мудрой политики превелебный Феодосий до самой смерти своей в 1588 году пользовался доходами с этих церковных имений.
В мятежной и непростой жизни сего владыки при углубленном исследовании я смог найти только одно доброе дело, которое, даст Бог, зачтется ему на Небесном Суде и, может быть, хоть отчасти оправдает его недостойную жизнь, – и посему о деле сем я расскажу в нашей хронике.
Незадолго до смерти владыка, с согласия соборного духовенства и по совету князя Василия-Константина Острожского, выделил из церковных имений местечко Озераны и одиннадцать сел, назначив доходы с этих имений на благоустройство соборной церкви Владимирской и на учреждение при ней богадельни и школы для обучения детей. Часть доходов назначена была на содержание двух проповедников для поучения народа и проповедования слова Божия; для преподавания наук в школе положено было иметь двух бакаляров, из коих один должен был учить греческому, а другой славянскому языкам.
Как же сложилась судьба преждепомянутого и пострадавшего от епископа Феодосия шляхтича Ивана Яцковича Борзобогатого-Красенского, вооруженной рукой и пушечным боем лишенного епископии Владимирской?
Судьба сложилась так, как и должно было ей: в утешение от потери и за осадное сидение сына Василия Иван Борзобогатый получил от короля другую епископию, а именно соседнюю, нашу Луцкую и Острожскую, во владение которой он вступил после смерти Марка Жоравницкого, управлявшего оной, как я уже говорил, с 1561-го по 1567 годы, не посвящаясь в духовный сан, и бывшего епископом нареченным. Должно быть, в отказе от монашеского пострига был определенный смысл как для Жоравницкого, так и для заступившего на его место Борзобогатого, ибо, хотя никто из них не соблюдал обетов монашеских, «вся вменяющего в уметы, да Христа приобрящу», однако формальное пострижение в «ангельский чин» подразумевало при всей вольности прошлых нравов хотя бы некоторое сокрытие своих тяжких грехов против нравственности и правды. Посему и Иван Борзобогатый-Красенский, приняв звание нареченного епископа Луцкого и Острожского, подражая своему предшественнику Жоравницкому, долго отказывался от посвящения, несмотря на неоднократные напоминания митрополита Киевского Ионы. Неподчинение нареченного епископа Борзобогатого повлекло за собой целую переписку, закончившуюся только в 1570 году, когда