исторические не должны таиться в безвестности под глухой сенью Стыровой башни города Луцка:
«…пан Ян Жоравницкий, войский Луцкий, велико, обтежливе и плачливе жаловал, сам от себе и именем малжонки[2] своее, панеи Олены Контевны, на его милость, велебного отца Кирила Терлецкого, владыку Луцкого и Острозского:..пак дано ми теперь з дому моего за Блудова знати, иж пан владыка Луцкий с крылошаны своими, забравши себе на помочь великое войска людей, то есть поганцов Тат ар, не ведати если з орды, аболи откуль инуль, и при пиших людей розного народу езных болш пяти сот чоловеков, а при них Угров, Сербов, Волохов, гайдуков, стрельцов з ручницами, и холопства черни з сакерами[3], также болш пятисот человеков, межи которыми не могли болшей у вособу познати, одно пана Друченина Кнегинского, а пана Прокопа Литинкого, а пана Лукаша Малоховского, а Яска Опаринеского, которые над тым войском справцами были, з делы, з гаковницами, с полгаками, с пушкарами и з немалою стрельбою и з розным оружием, войне належачим, пробачивши боязни Божое… наслал моцно кгвалтом оное все войско свое и с тою всею стрелбою, розшиховавши его на гуфы, водле военное справы и поступку, на тое имене мое Жабче, которое войско, облегше тое имене мое, яко який посторонний неприятель, великою моцо, зо всих сторон около, а з делы и з гаковницами в село упровадшися и ку двору моему Жабецкому шанцы и иные потребы, яко до штурму у валках под местами и замками, коли их який неприятель добывает, належачие, поготовавши, а хлопом пешим, черни, дрова, хворост и солому, на примет запалення, готовити велевши и пустивши з шанцов на двор мой Жабецкий стрелбу, до штурму, великим тиском, кгвалтом и моцью, припустили и за тым в двор мой Жабецкий вломилися, и его, яко неприятель, добывши и заставши там братанича моего, пана Александра Жоравницкого, старостича Луцкого, (…) оных всих, одных, яко ми справу дано, позабивали, других побили, поранили и, вломившися до светлицы, оных панен и челядь белую пошарпали и, похватавши никоторые панъны служебные, оных усилством, кгвалтом покгвалтовали, на остаток шаты, одене на паннах поздирали, злупили… А оное, войска, зобраное и кгвалтом насланое, в дворе слуг моих, шляхтичов участивых, яко вся вишей поменило, нехристиянски, нелютостиве, але праве тырански били, мордовали, секли и з оденя их зо всего злупивши, а толко в одных кошулях зоставивши, кийми, а постромками, а пугами били и мордовали, а других и на смерть позабивали и дом мой шляхетский скрывавили, што все маючи по воли своей, всю маетность мою: гроши готовые, цынь, медь, кони, стада, быдла, гумна и вшеляки спряты мои домовые моцно кгвалтом побрали, полупили и оною маетностью, яко здобычею, албо бутынком, делилися… у мене пан владыка Луцкий, через тое войско свое, моцно кгвалтом отнял и мене с тых именей, з поконого держаня, моцно, кгвалтом выбил, и в тых именях моих немалые почты людей, по кулкусот человеков, з розными стрелбами, положил и зоставил, которые, там мешкаючи, немалые кривды, и втиски, и збытки подданным чинят;