богослужебную утварь, ограбили алтарь и, выбросив из чаши святое Тело Христово на землю, «топтали Его ногами». Разграбив церковь и надругавшись над святыней, бесстрашные пред Богом ротмистры королевские напали на жителей Крупого, ограбили их и все пограбленное имущество отправили в Луцк, под защиту старосты Александра Семашко.
Имения луцкой епископии тоже подвергались нападениям воинственных шляхтичей. Дворянин и секретарь королевский Мартын Броневский напал с вооруженной толпой на церковное имение Фалимичи, взял приступом замок и завладел церковными и епископскими добрами, о чем «плачливе и обтяжливе» жаловался в уряд гродский епископ Кирилл со всем духовенством соборным в октябре 1590 года.
С этого времени и начинается известная тяжба превелебного Кирилла Терлецкого, как защитника православия и первой в Луцке фигуры, со старостой Александром Семашко, каштеляном Брацлавским, безвозвратно вошедшая в драматическую историю Луцкой епископии и в целом – в историю Руси-Украины.
Тяжба эта, кроме всех своих прочих последствий, имела значение судьбоносное как для самого Кирилла Терлецкого, в ней сломленного и переиначенного, так и для движения всей последующей церковной и светской жизни на наших землях, разодравшихся вскоре унией (а должно ведь по замыслу быть наоборот?..) и священной войной, начало которой я видел в огненных отсветах мятежного предводителя козацкого войска Павла Наливайко в заснеженных полях под Брацлавом. Поэтому я расскажу о недоразумениях между старостой и епископом подробно, в строгости следуя тем судовым актам, по неисповедимому промыслу попавшим мне в руки под Стыровой башней. Да и для дальнейшего уяснения событий записи эти помогут тем любителям мудрости и отечественных преданий, которые, может быть, даже еще и не родились на нашей земле.
Александр Семашко, староста Луцкий и каштелян Брацлавский, был потомком древнего русского православного рода, принявшим католичество для достижения мыслимых благ и власти, дарованной ему от Бога в Речи Посполитой, – он начал преследовать велебного Кирилла со всей ревностью и неуемностью ренегата.
В апреле 1591 года он поставил при входе в верхний Луцкий замок, иначе называемый замком великого князя литовского Любарта, где находится церковь соборная Иоанна Богослова и принадлежащий ей епископский дом, своего привратника с отрядом гайдуков и приказал им брать мыто за вход в церковь с духовенства и поспольства по грошу и по два гроша с каждого.
В 1591 году, апреля дня 20-го, в Страстную Субботу, что предшествует светлому и радостному дню Пасхи Христовой, епископ Кирилл прибыл в Луцк для отправления торжественного праздничного богослужения. Однако в замок епископа впустили только с одним слугой, без священников и прочего духовенства. Потому в Страстную Субботу и в Светлое Воскресенье Христово в соборной церкви богослужения не было. Мыслимо ли такое на белом сем свете?.. Епископ два дня сидел в заключении – не ел и не пил. В Великую субботу