с тем собиралось посполитое рушенье, шляхта вооружала свои оршаки, и лесными и степными дорогами все двигалось к Шаргороду. Скорее всего это – новая войсковая опасность от турок – и препятствовало королю Сигизмунду с панами пресечь козацкое своеволие. Ну а мирный договор с султаном и королем, заключенный недавно, как всегда был с прорехами: козаки выходили в походы на море и шарпали крымские берега, – султан присылал гневные письма в Варшаву, а паны отговаривались тем, что это-де не они, они – только за мир и покой, а вот своевольные козаки не слушают никого и чинят по-своему… Султан требовал укротить козаков – они же подданные Речи Посполитой? Так в чем дело? По моему султанскому слову сразу головы с плеч за толикое ослушание!.. Мямлили что-то паны варшавские знáчные невразумительное, присылали приказы в Крым не ходить и все такое подобное, но козакам было все это нипочем: крымчаки испокон веку были их кровными врагами. Да и орда… Разве орда соблюдала условия мира? Когда желалось ханам в Бахчисарае ясыря, живого товара, звонких венецианских цехинов и генуэзских флоринов, тут же снаряжались чамбулы и выходили в Дикое поле на промысел. А хотелось ясыря и цехинов – всегда.
Вероятно, хан Казы-Гирей не ведал даже о том, что между Портой и Речью Посполитой заключен мир там какой-то… А если и ведал – мало значения тому придавал. Хочется кушать? – На Польшу!.. Вот и весь разговор. Видимость мира, иллюзорность его – мир на словах, а на деле и в жизни – взаимная ненависть и взаимный же промысел друг против друга. Поэтому и стекалось посполитое рушенье, а с ним и части кварцяного коронного войска в сборный табор под Шаргород – не миновать было войны, хотя и прямовали путь свой османы в Угры, только по видимости не затрагивая пределов Речи Посполитой. Но это – вполне умозрительно, а как будет на деле, когда дело дойдет до войны? Кто удержит орду от грабежей и захвата посполитого люда? Потому и не применяли паны Короны к козакам силу до времени за Брацлав, Бар и все прочее, что успели они уже натворить. Объединенные силы собирались для дел большой международной политики, а не для усмирения очередных своевольств. Минет опасность – возьмутся железной рукавицей и за козаков. Да и потом – какова бы не была сборная сила войска и рушенья, без участия и военного присутствия запорожцев война была немыслима. Знáчные паны тоже хорошо это понимали. Все знали, что турецкая навала испокон веку представляла собой тьму тьмущую живой силы – современники никогда не могли доточно исчислить количество турецкого войска, и цифры эти всегда колебались между 100 и 200 тысячами человек.
Через Балканские княжества – Трансильванию, Валахию, Сербскую Краину, через Варну – уже выдвинулись черной грозовой тучей турецкие пехотинцы-янычары, усиленные ополчениями с подвластных Амурату земель, перемежаемые конницей сипахов; впереди шла мобильная татарская конница, разорявшая на своем пути супротивные и сопредельные земли. Крымские хищники уничтожали укрепления, жгли села, осаждали