политику польских королей и за религиозный фанатизм, предполагающий человеческими руками сотворить то, что по силам одному только Богу.)
Время, в котором жила его Русь-Украина, будто бы сжалось до пределов немыслимых: осень, отшелестев золотым палым листом, сменилась глубокоснежной зимой, ослепительно чистой, (снегом, но не человеческими душами), зима же обернулась на слякотную, вологую весну, зачернели ребра проталин на покойных снулых полях, возвысилось небо и загустело особенной синевой, – и душа, следуя за сменой времен года, звенела отзывчиво, мягко. И все-таки, отвлекаясь от обманчивого затишья и глядя в далечину смутно им предлежащего, Павло думал, что не проходит в нем ощущение, будто он прожил чуть ли не целую жизнь, а на деле после захвата Брацлава у старосты Струся минул даже не полный год – исчислением же 1595-м.
Что было в нем, в этом истекшем году?
Продолжалась вялая, не объявленная война всех против всех. К зиме они соединились с Лободой в Баре: в мире, в котором они пребывали, в какой уж раз затевалась большая война против турок. В некую коалицию с панами Речи Посполитой вошли германский император, валашские и молдавские господари, решившие наконец-то сбросить вековечное османское ярмо, и семиградский князь Сигизмунд Баторий, младший брат почившего короля Стефана. Инициатива союза исходила от императора Рудольфа II, показавшего себя недюжинным политиком и дипломатом. Им были задействованы все возможные средства. Планировалось привлечь не только папу Римского и Венецию, но и Москву, Валахию и даже Персию. Пограничные столкновения с турками императорских войск происходили повсеместно, и неожиданная победа германцев над отрядом наместника Боснии Гассаном, в результате которой турки потеряли 1800 человек убитыми, немало артиллерии, а главное – двух сыновей султана, только ускорила начало большой войны. Косвенным было и участие в этой большой замятне и Московской Руси. До 1594 года императорский посол Николай Варкоч трижды приезжал в Москву и бил челом царю Федору Иоанновичу и Борису Годунову о воспомоществовании. И вот цель была наконец-то достигнута. Вот что сообщают исторические хроники об этом деле:
«В апреле 1595 года отправлены были к цесарю с казною на вспоможение против турского думный дворянин Вельяминов и дьяк Власьев; они повезли соболей, куниц, лисиц, белки, бобров, волков, кож лосиных на 44 720 рублей. Приехавши в Прагу, где жил Рудольф, Вельяминов и Власьев потребовали, чтоб им указали место, где разложить меха. Им дали у цесаря на дворе двадцать палат, где они разложили соболей, куниц, лисиц, бобров и волков налицо, а белку в коробьях. Когда все было изготовлено, сам император с ближними людьми пришел смотреть посылку, государеву вспоможенью обрадовался и удивлялся, как такая великая казна собрана? Говорил, что прежние цесари и советники их никогда такой большой казны, таких дорогих соболей и лисиц не видывали, и расспрашивал послов, где такие звери водятся, в каком государстве?