подруги
У бабушки было четыре лучшие подруги.
Софа, Мина, Анна Ивановна и Мария. Они так и дружили впятером уже лет сорок.
Еще была Фаня, жена брата бабушкиного последнего, третьего мужа. Бабушка дружила скорее с Мариком, братом мужа, а Фаня шла в нагрузку. Ее бабушка недолюбливала, но общаться все же приходилось из-за Марика.
Софа
Софа была главной героиней моих кошмаров. Именно Софой меня пугали, когда других детей пугали бабайкой, бабой Ягой, милиционером и лешим. Если я плохо себя вела, бабушка снимала трубку телефона и говорила: «Все, звоню Софе, пусть вызывает психуЧку! Пусть санитары тебя упрячут в смирительную рубашку!» И бабушка наглядно демонстрировала руки, завязанные за спиной. В психушку не хотелось. Я почему-то досконально ее представляла, хотя знала о ней только с бабушкиных слов. Ватные серые стены, я – в смирительной рубашке до пола, абсолютно беспомощная, руки связаны, и санитар делает мне укол, который погружает меня в мучительный бесконечный сон.
Софа, надо отметить, знала, что бабушка пугает меня ею, но не только не обижалась, а была явно польщена такой ролью. Когда она приходила к бабушке в гости, она всегда принималась искать меня, (я естественно, пряталась), и находя, спрашивала: «Ну что, снова расстраиваешь бабушку? Звонить мне врачам?»
Софа, кстати, если брать только внешность, производила впечатление вполне благообразной женщины с абсолютно круглым лицом, похожим на лицо улыбающейся совы.
«А вот моя Марфуша», – заливалась Софа, и понеслось. Марфуша была не Софиной внучкой, а внучкой ее лучшей подруги Анки. Своих детей и мужа Софа почему-то не завела и посвятила себя совместному выращиванию сначала дочки, а потом внучки подруги. Марфуша, естественно, росла идеальным ребенком. Она хорошо ела и никогда не расстраивала Софу и родных маму с бабушкой. На фоне чудо-ребенка Марфуши мои прегрешения казались особенно чудовищными.
Софа, вот скажи мне: «Марфуша обзывает тебя матерными словами?»
– Что ты, Сима?! Да она только: «Спасибо, бабулечка! Пожалуйста, бабулечка!» И все спрашивает: «Бабулечка, я тебя не расстроила?» А чем она может меня расстроить? Это же ангел, а не ребенок!
Бабушка при этих словах свирепо смотрела в ту сторону, где по ее мнению могла крутиться я. Могла, но не крутилась, я обычно пряталась. Место для укрытия я выбирала такое, чтобы все слышать, но находиться в безопасности. Неплохо подходил огромный шкаф в бабушкиной комнате. Тот самый, трех-дверный, набитый шубами и антимолью. Один раз я просидела там пол-дня и меня вообще никто не искал. Пришлось, в итоге, выйти самостоятельно.
Софа с бабушкой обменивались и другими любезностями. Бывало, Софа скажет с порога:
– Сима, как тебя полнит это платье!
– Полнит? Да, чтоб враги мои так толстели, Софа! Это болезнь меня полнит, а не платье! – сокрушалась бабушка.
А другой раз бабушка встречает Софу на пороге и сходу:
– Софа, эта помада тебе не идет! Очень старит!
– Господи,