беру вилку, подцепляю кусочек поменьше и подношу к ее рту.
Она смотрит на вилку, затем поднимает на меня взгляд прекрасных глаз, и я чувствую, как у меня все переворачивается внутри, когда она открывает рот и, не отводя от меня взгляда, изящно съедает кусочек.
В брюках становится тесно.
– Не могу поверить, что я так на тебя смотрю. – Пенни скидывает с колен пиджак. Она подбирает под себя ноги, и подол платья медленно ползет вверх. – Хочешь еще кусочек?
Я отрываю взгляд от ее ног – по гладкой коже пляшут отблески огня – и смотрю ей в глаза. Откашливаюсь и киваю.
– Да.
Я беру себе еще кусочек, на этот раз куда более скромный. А вот взгляд, которым за мной следит Пенни, скромным совсем не кажется. Когда я сглатываю, в глазах ее пляшет огонь.
Решив искусить судьбу, я подцепляю очередной кусочек пирога вилкой и подношу к ее рту. Мгновение она смотрит на пирог, затем приоткрывает губы. На грудь ей падает капелька взбитых сливок.
Мы одновременно опускаем взгляд. Взбитые сливки покоятся на холмике ее груди.
Черт…
– Давай помогу, – говорю я, чувствуя, как рот у меня наполняется слюной. Я выжидаю несколько секунд на случай, если Пенни решит возразить, но она молчит, только тяжело дышит, и я понимаю – можно.
Я протягиваю руку и очень медленно, очень нежно провожу пальцем по ее груди.
Господи Иисусе.
Мягкие. Полные. Аппетитные.
У нее перехватывает дыхание.
Мой член твердеет.
Мне хочется большего.
Я протягиваю ей палец. Я хочу почувствовать прикосновение ее губ, представить, что облизывает она совсем не мой палец. Я задерживаю дыхание, и мы смотрим друг на друга, в густом, наполненном похотью воздухе витает невысказанное обещание наслаждения.
К моему полному удовольствию, Пенни наклоняется вперед и, черт возьми, обхватывает мой палец губами.
Сначала она нежна и осторожна: просто медленно исследует мой палец языком. А потом… потом она начинает его посасывать, и с такой страстью, что у меня чуть ли не закатываются глаза.
Господи Иисусе.
Когда Пенни отстраняется, я окончательно теряю контроль. Моя броня дает трещину, и все, о чем меня когда-либо предупреждал Пэйси, меркнет во тьме. За считаные секунды этот вечер превратился из невинного «мы просто едим вместе пирог» в «я, черт возьми, собираюсь раздвинуть твои ноги и полакомиться твоей киской».
Я облизываю губы и опускаю вилку в коробку с пирогом, прежде чем отодвинуть ее в сторону.
– Ты уже все? – спрашивает Пенни.
– Это ты мне ответь, – говорю я и жду.
– Я бы съела еще кусочек. – Я тянусь за вилкой, но она меня останавливает. – Твой палец вкуснее.
Твою.
Мать.
Эти три коротких слова говорят мне: сейчас вечер совершит крутой поворот.
Мои фантазии осуществятся, и я вот-вот попробую на вкус Пенни Лоус.
Я обмакиваю палец в сливки и шоколад и протягиваю руку ей. Немного поколебавшись, Пенни встает на четвереньки и подползает