опираясь в пыльный булыжник, с бешено колотящимся сердцем.
– Великолепно, – выдохнула. – Просто великолепно.
Она встала, отряхнулась, убрала цепочку под свитер и пошла – быстро, почти не глядя по сторонам.
Гул в груди не проходил. Не страх – злость. Жгучая, упрямая, как провод под током.
Как будто меня нет. Как будто я – просто воздух.
Город не утешал. Он только усиливал ощущение: чёрные фасады, кованые трубы, отблески витражей на мокром камне.
Из люка вылетела вспышка – то ли пар, то ли магия. У витрины кто-то продавал часы с кусочками луны.
Воздух гудел от живого электричества. Кажется, даже стены шептались.
Она свернула в переулок – узкий, с бельевыми верёвками, светлыми от магической пыли.
Стук сердца немного сбился, но внутри всё ещё кипело.
– Всё, хватит. Я не буду прозрачной. Не буду тихой. Этот город… он не знает меня. Но узнает, – сказала она себе, почти вслух.
И тут раздалось:
– Ты говоришь сама с собой, или со мной?
Майя вздрогнула. Из тени показался парень.
Худощавый, нескладный. Волосы – светлые, растрёпанные, как будто его только что вытащили из библиотеки сквозь окно.
Пальцы в чернилах, на носу – круглая очка, только одно стекло. Второе – разбито.
На коленях у него лежала раскрытая книга. Магическая. Страницы шептали сами себе. Из одной поднимался лёгкий дым.
– Ты в порядке? – спросил он, глядя на неё поверх страницы. – Ты выглядишь, как будто хочешь поджечь что-то очень конкретное.
– Только кое-какого идиота. Но он уже ушёл, – бросила Майя и села на ступеньку у стены. – А ты что, заклинания творишь прямо на улице?
– Ну… это должно было быть «Печать проветривания». Очень простое заклинание. Только она, кажется, подумала, что я пытаюсь вызвать метеор.
– Она?
– Книга. У неё настроение.
Майя прищурилась.
– Дай посмотреть.
Он подвинул книгу.
Майя провела пальцем по строчке.
Пауза перед знаком ветра. Потом ударный символ с двойной скобкой.
– Ты неправильно читаешь ритм. Она не слушается, потому что ты с ней борешься. Она – как стихотворение. Тут не приказывать надо, а слышать.
Он выпрямился. Глаза у него были большие, серые, с почти детским вниманием.
– Ты… разбираешься?
– Я лингвист. С древними языками. Я читаю паузы. И ошибки. И интонации тишины.
Он вдруг засмеялся – звонко, беззлобно.
– Впервые вижу, чтобы кто-то говорил с книгой увереннее, чем со мной.
– Потому что книга, в отличие от людей, не врезается тебе в плечо и не исчезает, как призрак.
Он удивлённо поднял бровь.
– Неприятный день?
– Скорее… необычный, – сказала Майя. И впервые за вечер улыбнулась. Совсем чуть-чуть. – А ты кто?
– Адриан. Не маг, если честно. Но унаследовал коллекцию от своего дядюшки – вот он был настоящий маг. Хочу понять, как всё это работает. Иногда мне кажется, что заклинания – это письма, которые уже некому прочитать. Совсем не понимаю, как дядя с этим справлялся. А ты?
– Майя.