Тот самый, что бывает перед боем. Не страх. Не ярость. Просто телу хочется двигаться.
Сделка должна была пройти быстро: связной, метка, кодовое слово. Забрать – и уйти. Он уже знал, где будет стоять. Где свет падает так, что лицо невозможно разглядеть. Всё просчитано.
Но когда он свернул за колонну и увидел их – всё сдвинулось.
Она. Снова.
Та самая. Та, что не должна была быть здесь. Та, чьё плечо всё ещё чувствовалось на его ладони.
На секунду – сбой. Внутренний, мелкий, как рябь по воде.
Рядом с ней – парень. Мелкий, книжный. Безвредный. Но не один. А это значит – свидетель. А значит – риск.
Он хотел развернуться. Сказать: «уходите» – и забыть. Но она посмотрела прямо. Не испуганно. Не глупо. Просто – ровно. Как будто она поняла что-то, что он ещё нет.
Он сжал челюсть. Вдохнул.
– Через десять минут тут будет не так тихо. – Голос был низкий, сдержанный. Он держал в себе напряжение, но не паниковал. – Сюда идут люди, которых вы не захотите встретить.
Он не знал, зачем это говорит. Не обязан. Не просили. Но сказал.
И добавил: – Идите за мной.
Они послушались. Быстро. Не задавая лишних вопросов. Это нравилось.
Он провёл их через литейку, по обходному пути, как ходил сам, когда был моложе, когда воровал магпластины и уносил их в мешке под курткой. Ловко. Бесшумно. В каждом шаге – старое знание. Как будто стены сами подсказывали маршрут.
Они шли в старую комнату под прессом – ту, где когда-то хранили схемы. Мир дёрнул рычаг. Щелчок – и дверь открылась, пахнувшая пылью, как старая рана.
– Внутрь. Не шумите.
Он уже хотел уходить. Но задержался.
– Кто ты? – её голос. Мягкий, но с зацепкой. Как лезвие под бархатом.
Он не ответил сразу. Знал, что нельзя. Но слова пришли сами.
– Просто тот, кто уже однажды тебя видел. И понял, что ты слишком не отсюда, чтобы остаться на поверхности.
И зачем он это сказал – сам не понял. Но уже поздно.
Он ушёл.
Он пришёл за свёртком – связной должен был быть первым, кто заговорит. Первым сказать код, первым показать метку. Всё должно было быть чётко, по схеме: передача – и исчезновение. Без вопросов. Без слов лишних.
Он знал этот порядок наизусть. Темп шагов, пауза перед словами, жест руки – всё было частью кода. Любое отклонение – сигнал. Мир напряжённо вслушивался в тишину, стоя в тени. И когда шаги прозвучали – ровные, выверенные – уже чувствовал: что-то не так.
Мир замер, не выходя из тени. Подмечал: шаги – ровные, но неуверенные. Одежда – как у своих, но слишком новая, как будто надета специально. Взгляд – скользящий. Не искал, не проверял – просто фиксировал.
Ни напряжения, ни опаски. А настоящий связной всегда приходит так, будто за ним следят.
И в ту же секунду – зашёл связной. Один. Без фонаря. Без метки. Без сигнала.
– Где Талла? – спросил Мир.
– Ты здесь не для разговоров, – отозвался связной. Голос был слишком уверенным. Слишком гладким.
– Ты тупой? – Мир говорил тихо, но голос резал, как сталь. – У тебя одна задача – передать.