4
Добравшись до второго лагеря, отмеченного на карте, я, тяжело дыша, взглянул на часы.
Двенадцать часов и три минуты.
Заклинание уже должно было развеяться, а значит, труп демона и оставленное мною письмо уже должны были обнаружить.
Взглянув на карту, я понял, что преодолел почти двухдневный путь, если судить по расположению второго лагеря на десятидневном маршруте. Выходит, если я бежал уже четыре часа, моя скорость достигала семидесяти-восьмидесяти километров в час.
Такая чудовищная скорость заставила меня усомниться в том, человек ли я вообще. Не монстром ли я родился? Это был путь, на который у Министерства иностранных дел ушло бы целых два дня. Конечно, чиновники шли бы не спеша, таща на себе груз из нескольких десятков демонов. Но для человека с обычным телом в прошлой жизни было отрадно осознавать, что возможно преодолеть такое расстояние за одно утро.
Судя по карте, до города, где обычно торговало министерство, было около тысячи километров по прямой. Это расстояние люди, возвращавшиеся домой на максимальной скорости, преодолевали за два дня. Но посреди этого пути был огромный разлом, и именно внушительный крюк, необходимый для его обхода, значительно увеличивал реальную протяженность маршрута.
Пока что я следовал по маршруту Министерства иностранных дел, сверяясь с картой, которую взял из их офиса, чтобы оставить как можно меньше следов. Теперь, когда за мной начнут погоню, мне нужно будет прокладывать свой собственный путь в лесу, а не следовать по проторенной дороге.
Это была гонка со временем.
Гестия спокойно размышляла над сложившейся ситуацией.
«Денбург сбежал из дома. Отец в ярости из-за предательства своего любимого сына».
Если честно, Гестия не была сильно шокирована. Но не потому, что она не любила своего брата. Кто же не любит свою семью? Она прекрасно знала, что планы Думстоуна по отношению к Денбургу противоречат желаниям самого Денбурга. Поэтому это было скорее разочарование, чем потрясение.
Когда у Думстоуна наступали трудные времена, Гестия помогала ему, выступая в роли деревенского советника. Он полностью доверял дочери и прислушивался к ее мнению. Именно поэтому деревня зачастую шла в том направлении, которое указывала она.
Нынешняя ситуация оказывала на Гестию огромное давление. Ей было всего восемнадцать, но ее слова могли влиять на тех, кто был вдвое или втрое старше нее. Ее ужасал тот факт, что одно ее слово могло повлиять на людей до такой степени, что они были готовы пожертвовать собой.
Согласно книге из сельской библиотеки, лидер должен благодарить своих подчиненных, не покладая рук работающих ради правого дела.
Но как тогда ей относиться к тем, кто проливает кровь ради этого дела? Благодарить? Бояться? Или, может быть, замереть, на зная, что и чувствовать?
Гестия не знала ответа, и, вероятно, никогда не узнает. Она надеялась, что ей никогда не придется столкнуться с подобным. Она сочувствовала сбежавшему Денбургу, но одновременно с этим испытывала глубокое разочарование.
Гестия