бы я был Гестией, я разделил бы отряд преследования на пять групп. Группы один и два состояли бы из самых быстрых людей в деревне, и они преследовали бы меня по маршруту, нарисованному на карте. Даже если бы им не удалось меня поймать, они могли бы рассеяться и оставить засады.
Группа три состояла бы из воинов, оставшихся в деревне для поиска моих следов. Если бы другая группа обнаружила мой след, они бы немедленно перегруппировались с группой четыре.
Группа четыре искала бы мои следы в том районе, где, как они предполагают, я свернул с маршрута.
Группа пять состояла бы из стражников и была бы в резерве на случай, если мой след будет обнаружен.
Скорее всего, план Гестии был таким, как я и предсказывал. Через пару-тройку часов воины найдут мой след. Как бы я ни старался замести его, мне не уйти от взглядов людей, всю свою жизнь охотившихся в лесу.
Судя по карте, сейчас я находился примерно на таком же расстоянии от второго лагеря, что и расстояние между деревней и вторым лагерем.
«Значит, это место примерно в пятистах километрах от деревни?»
По моей прикидке, если не брать в расчет огромный разлом между лесом и ближайшей деревней, то я находился примерно в восьмистах километрах от последней.
Закончив приблизительные подсчеты, я еще больше ускорился.
Прошло девять часов с тех пор, как отряд преследования отправился ловить Денбурга. Солнце село, и окрестности освещались магическими лампами.
Поначалу Думстоун поставил стол у входа в деревню и руководил операцией, используя ястребов для связи. Но затем, беспокоясь о Гестии, которая была самым слабым человеком в деревне, он предложил ей использовать свою комнату в деревенской ратуше в качестве штаба.
Теперь Гестия, удобно расположившись на диване в приемном покое ратуши, попивала чай и изучала карту Министерства иностранных дел.
– Гестия, ты такая слабая, может, тебе лучше пойти отдохнуть? – предложил отец.
Гестия улыбнулась:
– Нет, все в порядке. Пусть я и самый слабый человек в деревне, но, судя по письму, которое дядя прислал из имперской армии, я похожа на великого генерала Империи.
– Ха-ха-ха, какими бы слабыми ни были эти люди за пределами деревни, разве может быть великий генерал таким? Дядя, наверное, преувеличивает, – рассмеялся Думстоун.
Гестия улыбнулась в ответ. Думстоун хохотал так, что его руки начали слабеть.
– Хо-хо-хо, правда? В письме еще говорилось, что ему трудно есть, потому что ложка гнется каждый раз, когда он ее поднимает.
– Ха-ха-ха, ложка гнется? Разве что-то, сделанное из адаманта, может согнуться?
– Хо-хо, представь себе. А ты, отец, можешь согнуть адамант?
– Ну, я, может, и смогу, если постараюсь. Но я таким не занимаюсь, ха-ха-ха, – сказал Думстоун и, во время их непринужденной беседы, с легкой грустью спросил: – Сможем ли мы поймать Денбурга?
Возможно, он просто разговаривал сам с собой, но Гестия намеренно