думала, что это соседская кошка, она всегда мяукает по ночам, но я уверена – это Агата. Я раздумываю, пойти к ней или не пойти, завтра меня спросят по биологии, и мне надо получить хорошую отметку. В прошлый раз мне поставили ноль, потому что я не смогла разрезать лягушку. Вместо этого меня вырвало прямо на туфли мадам Рабо, и ей это очень не понравилось. Мама сказала, что, если у меня будут плохие отметки за вторую четверть, я не поеду летом к Миме и дедуле, а это просто невозможно.
Как же все-таки она горько плачет.
Я встаю и иду на цыпочках, мама смотрит ток-шоу по телевизору, нельзя, чтобы она меня услышала. Я ориентируюсь благодаря свету фонарей с улицы. С некоторых пор я больше не закрываю ставни.
Агата прижимает к себе своего светлячка, голова светится (светлячка, не Агаты).
– Что с тобой? – шепотом спрашиваю я.
– Не могу уснуть.
– Ничего страшного! Не переживай.
Я собираюсь уйти, но она говорит, что ей страшно.
– Чего ты боишься?
– Землетрясения.
Я смеюсь, но она плачет еще сильнее. Я сажусь на кровать и объясняю, что в Ангулеме не бывает землетрясений.
– А вулканы есть?
– И вулканов нет, Гагата.
Она говорит, что учительница рассказала им про деревню, где все жители умерли под лавой, оттого что вулкан извергся в одну ночь.
– Я не хочу умирать, Эмма, я еще маленькая!
– Лежи тихо, я сейчас вернусь.
На цыпочках я иду в свою комнату и возвращаюсь с атласом. Там есть страница про вулканы, я читаю сестре, и она немного успокаивается. Потом я читаю страницу про землетрясения, и под конец она уже совсем не плачет. Я еще немного сижу с ней, а потом ухожу спать, потому что завтра меня спросят по биологии.
16:49
– Хотела бы я знать, куда девался кот.
Эмма пожимает плечами, погруженная в чтение Миминой тетради со стихами. Она не знала Роберта Редфорда, которого бабушка взяла года три-четыре назад.
Она нашла его лежащим на тротуаре, когда шла на рынок Кентау. Его явно сбил кто-то, не давший себе труда остановиться. Бедняга был совсем плох. Она положила его в корзину и отнесла к местному ветеринару, который сказал, что у котенка нет блох, но нет и чипа, и, если нет официальных хозяев, за консультацию и лечение платить придется ей. Мима колебалась: ее любовь к чужим животным была ограничена ее банковским счетом, который был в еще более плачевном состоянии, чем кот. Но взгляд бедолаги убедил ее. Она даже не пошла на рынок. Коту сделали рентген и анализ крови, которые не показали ничего серьезного, но ему пришлось ампутировать часть хвоста и наложить швы на подушечки лап и на голову. Ветеринар согласился на оплату в три приема, но все равно от ее учительской пенсии мало что осталось. Кот выздоравливал у нее дома, она развесила объявления на всех окрестных магазинчиках, а через несколько дней, когда гипотетический хозяин так и не объявился, решила назвать кота Робертом Редфордом.