все же у моей вежливости тоже есть границы.
Герцог одарил меня еще одним пронзительным взглядом и снова ничего не ответил.
– Как ты смеешь? – начал было Молиб.
– По-разному смею! – Я пошла прочь от этих неприятных субъектов, вовсе не потому, что мне надоело общаться с ними, напротив, я необычайно ценю возможность беседовать с первыми людьми страны, но мне хотелось еще и других гостей наделить своим общением.
– Наконец-то! Подойди ближе! Я вынуждена была сама тебя искать.
Ко мне навстречу вышла одна из красавиц, разодетая темно-голубое платье, которое переливчатым каскадом спадало с ее гладких плеч и мерцало при каждом движении. Черные волосы были подхвачены множеством золотых гребней. Ее тонкую шею обхватывала золотая цепочка, а в левой руке, унизанной перстнями с самоцветами, был зажат пустой бокал.
Она попыталась сунуть мне пустой бокал и небольшое блюдце из-под пирожного, я поняла, что питательная часть церемонии уже началась. Это было весьма кстати, после нелегкого пути на остров аппетит разыгрался не на шутку. Предстояло побыстрей разыскать столы с закуской.
От грязной посуды я изящно отклонилась.
– Эй, ты, замарашка, что ты себе позволяешь! – возмутилась красавица.
– Это ты мне? – вежливо изумилась я, пока еще у меня хватало терпения, которое почему-то все на этом острове пытались испытывать.
– Тебе! Как ты смеешь уклоняться от своей работы?!
– От своей никогда! – гордо ответила я. В уставе гильдии отъявленных четко прописано, что будет с теми, кто перестал выполнять свои воровские обязанности. – Но сюда я явилась, чтобы показать миру свою красоту.
Две минуты пришлось выждать, пока эта красавица отсмеялась. Смех у нее был красивым, как пишут всякие там поэты, напоминал перезвон серебряных колокольчиков, зубы ровные, и она даже не похрюкивала. Одни словом, смеялась она надо мной и раздражала необычайно.
– Ты кто? – спросила она, отсмеявшись.
– Бунталина! – я соскребла остатки тины с носа, удивляясь, как это не заметила этого пятна раньше, и добавила. – Первая красавица герцогства.
– Ты красавица? – она недоверчиво уставилась на меня.
– Угу! – я на всякий случай поправила почти непострадавшие от купания локоны. Мне казалось, что это ее убедит в моей красоте и титуле. Не убедило.
– А я всегда думала, что первые красавицы красивы! – презрительно сказала она. – И не увешаны тиной! И мухи не выглядывают из причесок! И на коже не должно быть зеленых пятен! Да и платье тоже должно быть, по крайней мере, чистым.
Я вздохнула, призывая на помощь всех богов, моля, чтобы они мне послали выдержку и терпение – но наши боги слишком ленивы. И ведь собиралась же я быть сегодня милой и обходительной! Даже с Герцогом поздоровалась, с Молибом пообщалась и стражникам ничего плохого не сделала. И на балу я хотела беззаботно веселиться, вот только первые минуты никакого веселья мне не принесли.
– Мне жаль тебя, –