мне возможности кольца, и я уже неоднократно проверял его в действии. Конечно, скажешь ты, он может снять кольцо… Но это не первый кандидат, предложенный нам. Мои люди специально выбрали слабовольного и нерешительного человека, хоть и искусного в магии. И у него есть семья, а семья, ты сам знаешь, тоже весомый аргумент. Если он просто появится без кольца вне своей комнаты, его ждёт немедленное возвращение на родину с позором… – Гордорон хмыкнул, – хотя, я не думаю, что он способен напасть на меня. Сейчас он исправно выполняет свою работу и думает, что достиг вершины своего положения. Так вот, о чём это я… Я решил первым обучится магии.
Кронон был удивлён. Его рука, всё это время крутившая вилку, остановилась. Кронон посмотрел на вилку, и вдруг бросил её в брата. Вилка со звоном ударилась о доспехи и упала под стол, Гордорон даже не пошевелился. Братья некоторое время изучающе смотрели друг на друга, затем Кронон спросил:
– Интересно, и чему же ты научился? Доспехи у тебя вполне обычные, насколько я вижу…
Гордорон ответил с гордостью в голосе:
– Магия, это не необъяснимые чудеса, как ты, наверное, думаешь, и уж точно не волшебные неуязвимые доспехи, которые сами-собой защищают воина. Если тебе действительно интересно, то магия – это некая энергия, точнее искусство манипулировать энергией, воздействовать ей на реальные предметы с помощью замысловатых слов магического языка, – Гордорон прошептал что-то непонятное, и вилка сама собой выплыла из под стола и упала Кронону на тарелку, – Язык этот, если я правильно помню, называется Иммануэсторнос. А кристалл Нири – это всего-навсего «источник» этой энергии. Я уделял внимание только боевой магии, у неё достаточно много вариаций. Это сложно сначала, но потом понимаешь в чём дело и остаётся лишь запоминать странные слова.
– Имману… что? – пробормотал Кронон, морщась и аккуратно дотрагиваясь до вилки. Вдруг рука в бронированной перчатке резко опустилась на тарелку, разлетевшуюся немедленно на мелкие осколки, посуда на столе жалобно зазвенела. Кронон сжал кулак, согнув вилку пополам, и отбросил в сторону.
– Хватит издеваться! Зачем нам эти игрушки и при чём тут, чёрт побери, девчонка?!
Гордорон оставался спокоен, лишь вновь усмехнулся, смотря на своего вышедшего из себя брата. Затем, нарочито спокойно, продолжил:
– Не нервничай, я как раз к этому подхожу. Мы же обсуждали нерфертские Нири? Конечно, нам не отдадут их просто так, поэтому, скорее всего, придётся забрать их силой.
– Ты хочешь объявить Нерфертии войну? Без веского повода? Нарушив соглашение, заключенное отцом? И ты называешь себя Вождем Цукердая!
Гордорон как-то горестно вздохнул, покачал головой:
– Эх, братец, ты никогда не был силен в политических играх. Именно поэтому я – Вождь. Ты сам это понял в свое время… Мы живём в цивилизованном обществе, конечно, мы не можем просто так начать войну против Нерфертии. Чтобы другие страны, а то и наш народ не ополчился против нас самих, нужен повод, ясный и понятный