вальсировать меж диванов и кресел, изображая только самые простые фигуры. Прочие же, наоборот, рассаживались, наблюдали за движениями пар и продолжали беседы за бокалом шампанского.
Со стороны внутренних комнат в гостиную вышел генерал Зорин, он переоделся и надушился, привёл в порядок пышные усы, преобразившись в статного военного. И сразу чуть не столкнулся с пронёсшимся мимо него Борисом и темноволосой барышней в светло-зелёном струящемся платье. В гостиной гремела кадриль, и, нарушая все правила танца, что, кстати, и было одной из главных причин радости всех присутствующих молодых людей, пары хаотично передвигались по залу. Елизавета в паре со своим новым знакомым Василием Семёновичем Громовым грациозно плыла по гостиной, притопывая ножкой в такт музыке.
Кое-как добравшись до противоположной стены и ругая себя за нерасторопность, что стоило побыстрее закончить с туалетом и успеть до начала танцев, Константин Фёдорович зашёл за кресло княгини Рагозиной и, низко наклонившись, зашептал ей на ухо. Лицо княгини мгновенно сделалось холодным, губы сжались. А генерал всё говорил и говорил.
Княгиня почти жалела, что повелась на уговоры Зорина и не стала править завещание. Но объявлять об этом тоже не спешила. Мало того, этот старый дурак принял сторону Белецкой и ведь почти уговорил Анну Павловну простить её.
– Старею я, друг мой, старею, – вздохнула она, тихо отвечая генералу. – А от этого к чувствам большее расположение иметь начинаю. Что мне с вами делать-то?
– Простить, матушка, простить. Меня, старика, что не тебя в споре поддержал, и Анюту, внучку вашу любимую, за то, что слишком уж она нежная и избалованная выросла.
Княгиня опять вздохнула и покачала головой.
– Не могу я этого позволить, не могу. Передай Аннет, пусть выходит к гостям, нечего взаперти сидеть. А мы с ней после поговорим.
С соседнего дивана поднялся элегантный Фирс Львович Мелех и, сверкая изумрудной булавкой невиданного размера, поклонился княгине.
– Отменный вечер, Анна Павловна, выражаю своё восхищение. Шампанское что ни на есть самое лучшее в Москве. Меж гостей уже пари держат, что у вас подадут к столу.
– Неужели? – довольно хмыкнула княгиня. Она видела льстеца насквозь, но всё равно его комплименты принимала. – И на что держат?
– На бочонок берёзового сока, – весело хохотнул Фирс Львович.
– Вот те на, – генерал, собравшийся уходить, задержался, заинтересованный темой, – на вино было дело, на мёд куда ни шло, а чтоб берёзовый сок! Такого я ещё не видывал. Всё у тебя, матушка, в первый раз случается. Уверен, теперь всю зиму в Москве только на сок пари держать станут.
Княгиня благосклонно улыбнулась:
– Вполне может быть, – но увидев приближающуюся к ней Ольгу Григорьевну, замахала на неё руками. – Уйди, не до тебя.
Лисиной ничего не осталось, как покориться судьбе и отступить.
– Вы позволите? – неожиданно протянул ей руку Фирс Львович и, не дожидаясь ответа, увлёк