ближайшую к нему штору. – Если не ошибаюсь, то я нашёл.
На паркете лежало нечто бурое и лохматое, напоминающее небольшого щенка с торчащими из него прутьями. Борис поднял находку и пожал плечами:
– Это даже на носок не похоже. И вроде как спиц должно быть больше. Здесь только две.
– Вот ещё одна, – Варя подняла короткую металлическую палочку с заострёнными концами и протянула Борису.
– Благодарю, – молодой человек поклонился. – Надеюсь, что сегодня пропаж больше не случится.
Мадам Дабль стояла посреди кухни и с высоты своего роста обозревала суетящихся вокруг неё слуг. Природное стремление к порядку и логический ум были скорее свойственны мужчинам, политикам или военным, но мадам Дабль реализовала их в своём собственном стиле ведения хозяйства в особняке «Мраморный слон». Всё было организовано по-военному чётко, и самой экономке отводилась роль контролёра. Все слуги знали свои обязанности и неукоснительно выполняли их. Если же кто-то не справлялся, то в несколько дней ему находилась замена. И опять отлаженный механизм начинал работать как швейцарские часы.
Пятничные обеды были венцом искусства Агаты Дабль. Меню начинали составлять уже в субботу утром, чтобы к следующей пятнице успеть найти и выкупить все необходимые ингредиенты. Для этого главный повар княгини Сильвен Ришар, бывший, как и сама экономка, французом, открывал кулинарные книги, на покупку которых мадам Дабль не жалела ни времени, ни денег. В коллекции были иностранные поваренные тома на французском, немецком, английском и даже турецком языках, а также большие тетради в телячьей коже, куда Ришар своею рукой заносил придуманные или подсмотренные где-то рецепты. В течение всего сезона ни одно блюдо на пятничных приёмах у княгини Рагозиной не повторялось дважды.
Ситуация с ананасами была неприятной. Именно в таких случаях механизм грозил дать сбой, и мадам Дабль включалась в процесс, чтобы исправить ситуацию. Как хорошо, что третьего дня один из поставщиков фруктов заглянул к ней и предложил ящик лимонов. Хоть цена была высока, но экономка не раздумывая согласилась. И как же сейчас эти лимоны оказались кстати.
В кухню приоткрылась дверь, и лицо в обрамлении жёлтых оборок чепца появилось в проёме. Глаза женщин встретились.
– Нет ли здесь моего сына? – так и оставшись наполовину скрытой дверью, спросила Ольга Григорьевна.
Мадам Дабль нахмурила брови, как бы пытаясь о чём-то вспомнить. Она стояла вполоборота и лишь повернула голову в сторону говорившей. Вдруг глаза француженки заблестели, и, развернувшись всем корпусом, она направилась к женщине.
– Как раз о вашем сыне, сударына, у меня ест разговор до вас. – Стремительно двигаясь, мадам Дабль подошла к двери и, взяв женщину за локоть, втянула в кухню. – Слэдуйте за мной. Вот суда.
– Но постойте, – запротестовала Ольга Григорьевна, – я заглянула, лишь чтобы найти моего Петрушу, мне некогда с вами разговаривать.
– Это много времени не займёт, – сообщила мадам Дабль, так и не выпустив локтя в