увлеченно собирая чернику, но эту деталь он умолчит. Об этом будут знать только старшие, что их встретили, да названый брат Хакон. Тот со смехом покажет в который раз, как вспрыгнул на загривок бурого, спасая друга, не менее браво отбивавшегося до появления подмоги.
Вильманг и вправду поведает о древесных девах, очарованных его красотой и силой, поивших его медом да так не желавших расставаться с юным воином, что косами они утирали слезы на прекрасных очах да подарили флейту ему напоследок. «Ну не рассказывать же всем, что сперва мне пол-ночи мерещился вредный дядька, пытавшийся спереть меч. А на утро встретил я его уже по-настоящему, сперва хотел обругать, да потом он мне дал флягу с медом и беседу повел о всяком, следопытскому ремеслу поучил, про людей в других странах порассказал, да и распрощался», – пояснил тот разве что Ингольву, тихо посмеивающемуся в кулак над этими байками.
Сам Ингольв расскажет, что картины на скале и вправду оживали, не по прихоти тени и света, а сами по себе. И сходили в долину, и там творились великие битвы и истории, что его самого в картину ту словно затянуло, и сражался он в тех битвах, да на пирах пировал и на птицах огромных летал.
И много еще историй будет ходить по кругу, точно братина с хвойным, горьким элем иль пенистым медом – всяк свое добавит, от себя приложит к повести посвящения юных мужчин рода снеррг в тайну взросления. Переступил через страх, лень, неверие – значит, сумел. Достоин, велик, почти герой. Взрослый муж, но не дитя более.
Останется только сидеть на лавке с подростками Бран, потерявший в болоте меч. И пусть сколько угодно рассказывает он, что виной тому злобный гном да дракон, что в своей чешуе унес бранов меч – без меча вернулся, значит, не мужчина пока, не воин, да и ясно сделается, что провалился в болото малец, от того половину снаряжения в нем оставил вместе с мечом. Ждать ему следующего года, значит – ну да не один он таков, случается, что ж.
Немало лет пройдет с того года и с того пира. Да только мужчины клана снеррг все накрепко запоминают, как проходило их Посвящение.
Тот же Бран, потерявший клинок – не раз он припомнит суровый взгляд Грамбольда и слова его: «Мал ты еще, парень. Подрасти-ка. А если думаешь, что не мал – ступай да найди меч-то. Какой из тебя воин – без меча?» И то верно – несмотря на имя, великого воина не выйдет из Брана. А вот хозяйством управляться в походе он приучится крепко.
Вильманг же, в одном из боев мало что не лишившись ноги, но охромев на всю жизнь, припомнит и неудачный свой первый заход на посвящение, и после станет одним из лучших разведчиков, да в придачу, испивший меда из рук духа-Хранителя, откроет в себе талант скальда. Прославят его не только подвиги, но и песни, сложенные им.
Олло и Хакон будут самыми страшными воинами в первом ряду, пугающими своей яростью противника поболе даже, чем мастерством меча. Так и пройдут все битвы побратимами, прикрывая друг друга.
Ингольв же