уходить, побудь рядом с ней, мало ли что… – сказала Рихси опоки.
Зухра, кивнув головой, побежала к калитке и вскоре скрылась за ней, Бурибай грузно уселся на топчан, вытирая шею и лицо платком.
– На-ка вот, попей воды, Мехри. С чего это вдруг сердце у тебя? Может понервничала из-за чего, а? Шакир где? А дети? Рядом с тобой никого нет, что ли? – спрашивала Рихси опоки, оглядываясь по сторонам.
– Спасибо Вам, Рихси опоки, и Вам спасибо, Бурибай, сама не знаю, с утра у меня было недомогание, потом вроде и уснула, – ответила Мехри опа, чувствуя неловкость от того, что побеспокоила таких уважаемых и занятых людей.
– Конечно недомогание, ты ж отдыха не знаешь, с утра и до ночи на ногах. Ты уже не такая и молодая, нужно себе и отдых давать. Я ведь тесто поставила, пойду, посмотрю и позже вернусь. А ты, Бурибай, дождись нашего доктора, не оставляй Мехри одну, я скоро… – сказала Рихси опоки, шаркая старыми калошами, на пару размеров больше своей ноги и уходя к калитке.
– Так у меня же работа! – воскликнул было Бурибай, но Рихси опоки махнула рукой и не оборачиваясь, ответила:
– Работа никуда не убежит, я сказала жди!
Тяжело вздохнув, мужчина вновь вытер лицо и шею и посмотрел на Мехри опа.
– Бурибай, Вы идите, мне намного лучше, правда. Работа ждать не станет, идите, – сказала Мехри опа.
– Неееет, я не могу ослушаться Рихси опоки, при всём моём уважении к ней, так нельзя. Узнает, что я Вас оставил, не одобрит, я её знаю, – ответил Бурибай.
– Ну тогда я чай поставлю, что ли… в самоваре вода оставалась, я сейчас, – сказав это, Мехри опа поднялась, но тут же побледнев, опустилась на топчан.
– Прошу Вас, Мехри опа, Вам не стоит делать резких движений, я чай дома попил. А Вы, вот, лучше полежите, пока доктор придёт, – сказал Бурибай, поднимаясь с топчана.
– Да разве ж… можно лежать… перед мужчиной… Бурибай? Сама не пойму, что это со мной. Никогда такого не было… а мой сын в ТашМИ поступил… на врача учиться будет. У нас в махалле свой доктор будет, – слабым голосом, но с некой гордостью сказала Мехри опа.
– Здорово! Молодец, Эркин, о нём вся махалля говорит. Героем с войны вернулся, вся грудь, говорят, в орденах и медалях, а теперь и в институт… в институт? А как это возможно? Конец сентября, экзамены давно закончились, разве такое возможно? – словно внезапно вспомнив, спросил Бурибай.
– Ему сам ректор экзамены устроил… в своём кабинете… там и профессора были… сам министр разрешение дал… моему сыночку… – облокотившись о подушки на топчане, с трудом, едва говорила Мехри опа.
– Надо же! Какой молодец! Ваш сын – гордость всей нашей махалли, Мехри опа, – искренне радуясь за Эркина и эту женщину, ответил Бурибай.
Эркин, приехав в ТашМИ, прошёл к учебному корпусу, в огромном холле которого и увидел Карину. Она стояла с девушками, в стороне от ребят. Эркин подошёл к парням и с каждым поздоровался за руку. Вчерашний урок по химии, вызвал уважение к Эркину и то, что сам ректор вошёл в аудиторию, вместе с Дилором Икрамовной, которую студенты жутко побаивались и